Дэниел Бринтон - Нагуализм

В философии подобные идеи рассматривались как идеалистические, метафизические, даже солипсистские. В религии — оккультные, мистические, эзотерические. Только индуисты и китайцы, как правило, соглашались с подобными заявлениями, полагая их очередным доказательством истинности той или иной ориентальной доктрины.

Современный нагуализм не имеет отношения к религии. Мы даже не говорим о философской доктрине или метафизической концепции. Нагуализм как теория энергетического метаболизма и трансформации человека — предельно абстрактен. Его намерение прагматично и отвлечено от любой метафизики, независимо от того, имеет ли метафизический концепт религиозную окраску.

В центре нагуалистского рассмотрения находится некий субъект (наблюдатель, восприниматель) с присущим ему комплексом психоэнергетических автоматизмов, стереотипов, и внешнее поле (которое принято считать Реальностью, обладающей огромным энергетическим потенциалом и существующей независимо от субъекта). Между субъектом и Реальностью, конечно, имеется связь — возможно, квантового характера («наблюдатель влияет на наблюдаемое», и наоборот). Как правило, связь между субъектом и полем слабо проявлена. Она существует, скорее, потенциально, поскольку наше осознание замкнуто на себе, следует привычному порядку психической динамики, сосредоточенной на императивной дихотомии «внешнее — внутреннее», а потому почти не чувствует Реальности — энергетического океана, породившего нас и непрерывно продолжающего питать наше тело и наше сознание.

В «объяснении магов», изложенном у Кастанеды, все сказанное выше превращено в компактную и выразительную метафору: «Тональ охраняет нас от нагуаля. Он изолирует нас от необычных и мощных чувствований Непостижимого, поскольку заботится о сохранении упорядоченной психики субъекта в энергетическом океане Бесконечности». Следовательно, задача «науки об осознании» состоит в том, чтобы субъект (человек) в процессе психологической и энергетической практики приобрел навык нового равновесия — того состояния, где различные части Неизреченного и Непостижимого нагуаля станут доступны нашему осознанию, но не разрушат его порядок, его самость, его способность к произвольному контролю за вниманием, восприятием и реагированием. Следуя данному пути, мы обогащаем собственный тональ, прикасаясь к различным граням и областям нагуаля, но — и это очень важно! — не разрушаем его.

Тональ, несомненно, в значительной степени преображается, трансформируется, обретает новые содержания и новые способности, но не распадается и не теряет своих фундаментальных функций. Тональ сохраняет свою целостность , стабильно обеспечивает эмоционально-реактивное и мыслительно-познавательное равновесие субъекта.

Возможно ли добиться такого «нового равновесия»? Можно ли обрести новые способности восприятия и чувствования, магию нагуаля (хотя бы в некоторых областях его Бесконечности, превосходящей воображение не только человеческого вида, но и любой живой формы, существующей как отдельность, как психоэнергетический автономный агрегат)? Ибо именно в этом «сохранении тоналя» на фоне обретенной «открытости» к нагуалю и состоит трансформация вида, переход существа к новому бытию.

Нагуализм утверждает, что подобное достижение возможно. Согласно кастанедовскому эпосу (который каждый волен принимать за легенду или, например, «сказку о Силе») завершение перестройки осознания через достижение нового типа внимания и восприятия ведет к особого рода «воспламенению». Ибо в результате этой работы мы преображаемся настолько, что выходим за пределы диапазона, воспринимаемого другими членами нашего социума. Для них нагуалист, достигший высшей реализации своего осознания, исчезает. Для самых внимательных наблюдателей он словно бы «сгорает» в некоем «огне изнутри». Здесь уместно вспомнить странные свидетельства, приводимые Д. Бринтоном, что нагуалисты якобы «превращались в огненные шары».

Если отвлечься от мифологических и антропологических рассуждений об исключительной роли таких специфических стихий как «огонь» или «свет» и вернуться в сферу психоэнергетики восприятия, то конечная трансформация существа, выходящего за пределы данной нам перцептивной реальности, должна восприниматься как раз через подобные образы — «вспышка», «воспламенение», «исчезновение в ореоле яркого света». Ведь речь идет о колоссальном усилении энергетического метаболизма, расширении его объема и плотности, о взрывообразном преодолении границ « тональной формы». Разумеется, никто не «сгорает» и даже не «озаряется ослепительным сиянием». Скорее всего, наши зрительные рецепторы при помощи «света» или «огня» транслируют полученный от трансформанта импульс энергии. Этот импульс необычно силен, плотен, и выходит за рамки перцептивного диапазона, с которым привык работать тональ. Таким образом, мы имеем дело с психофизиологической реакцией зрительного органа. Возбужденные энергетической атакой рецепторы сетчатки демонстрируют нашему сознанию «вспышку яркого света». Иное обычный наблюдатель увидеть не в состоянии. Он видит, как шаман или другой последователь нагуализма «сгорает в огне изнутри».