Григорий Дьяченко - Тайная жизнь души. Бессознательное.

Бывает, как например, в случае доктора Азама, что субъект находившийся под влиянием подсознательной личности, знает все, что совершалось в нормальный период, между тем как в обыкновенном состоянии он не имеет решительно никакого понятия о происходившем во время господства его второго я. Фелида X. в нормальном состоянии или, по терминологии Азама, в condition prime, мало того что ничего не знает из совершающегося в condition seconde, как Азам называет состояние естественного сомнамбулизма, в который по временам впадала его пациентка, – но даже самый характер последней во время обоих периодов резко различался. Тем не менее, как мы уже сказали, память второго я у Фелиды X. обнимала всю жизнь; первое же касалось одного только нормального состояния, т. е. здесь наблюдалось то же, что обыкновенно замечается у гипнотиков. Аналогичный случай имел место у Дюфе, причем его пациентка L. L, находясь под влиянием подсознательной личности, выражалась относительно своего нормального состояния крайне неуважительно: «etat bete» – характеризовала она его.

Иногда сознательная и подсознательная личности находятся в такой тесной взаимной связи, и притом без подчинения их друг другу, что положение субъекта достигает высшей степени драматизма. Жаффе приводит в пример некоего Д., который потерял способность различать добро от зла по отношению к собственным стремлениям и делил себя на доброго Д. и злого Д., вследствие чего он пытался убить последнего посредством самоубийства [2].

Лейбниц в одном месте своих «Nouveaux Essais» говорит: «Если б мы могли предположить, что два различных и раздельных сознания действуют попеременно в одном и том же теле, одно днем, другое ночью, то я спрашиваю, не представляли бы человек дня и человек ночи такие же две различные личности, как Сократ и Платон?» В настоящее время этот вопрос решен в положительном смысле между человеком сна и человеком бодрствования установлено различие, которое в некоторых случаях достигает необычайной яркости. По большей части, оба сознания чередуются; по крайней мере, случаи одновременного ощущения в себе двух личностей довольно редки. В некоторых же патологических состояниях удалось наблюдать совершенное расщепление личности. Такой случай приводится французским психиатром Баллем. Больной S. услышал однажды после продолжительного обморока голос: «Лучше ли вам сегодня?» Думая, что это спрашивает кто-нибудь спрятавшийся поблизости, больной отвечает кротко. На другой день, услышав тот же голос и никого не видя, S. спросил: «Кто вы такой?» – «Господин Габбадж», – отвечал голос, и между ними начался разговор, в котором выразился весь тот разлад, который существовал между двумя сознаниями. Несколько дней спустя S., наконец, совершенно ясно увидел таинственного незнакомца, различая в нем мельчайшие подробности черт лица, складки костюма и т. д. Этот случай представляет высшую степень расщепления личности, дошедшего до ее галлюцинаторной персонификации.

Интересный пример последовательной смены двух я приводит Мекнайш [3]. Одна молодая американка, проснувшись однажды после ненатурально долгого сна, оказалась в состоянии столь совершенного преображения личности, что не имела понятия ни о чем, что ей было прежде, т. е. анормальном состоянии, известно: она должна была учиться говорить, читать, даже ходить и т. д. Это был субъект, душа которого представляла совершенную tabula rasa. Спустя несколько месяцев, опять же после продолжительного сна, наступило прежнее нормальное состояние, которое потом снова сменялось вторичным периодом. Так продолжалось в течение 4 лет, и каждый раз переход от одной личности к другой обусловливался сном.

Профессор Баррет рассказывает о сыне одного лондонского священника, перенесшем серьезную болезнь, после чего молодой человек вдруг словно перестал быть одним лицом, и в его особе стали, чередуясь, проявляться две личности. В одном состоянии он был самим собой, признавал друзей и родителей и вообще вел, так сказать, нормальное существование. В другом – он выдавал себя за совсем другую личность, носящую другое имя, не помнил своего прежнего прошлого, не признавал родителей и знакомых и обладал музыкальным талантом, о котором не было и помину в его обычном состоянии. Оба существования, заметим, казались нормальными.

Весьма важные аргументы в пользу дуализма [4]личности представляют исследования Вине и Фере над истеричными. Приведем здесь некоторые из этих интересных опытов, дающих основания для весьма широких обобщений.