Григорий Дьяченко - О ТАИНСТВЕ ПРИЧАЩЕНИЯ

1. Таинство это в Новом Завете называется вечерею (1 Кор. XI, 20), трапезой Господней (1 Кор. X, 21), приобщением Плоти и Крови Христовой (1 Кор. X, 16) и преломлением хлеба (Деян. II, 42; XX, 7). Под этим именем разумеется такое таинство, в котором христианин под видом хлеба и вина причащается Истинного Тела и Истинной Крови своего Спасителя для вечной жизни. Таинство сие установлено Самим Господом.

Как о таинстве причащения – самом важном и, можно сказать, средоточием тайнодействии христианской Церкви – учил Сам, непосредственно установивший и даже первым его совершивший Иисус Христос?

Свое о нем ясное и определенное учение Он, как известно, преподал еще до установления евхаристии, а именно, когда по поводу чудесного насыщения пятью хлебами и двумя рыбами пяти тысяч народа, учил о Себе как о сшедшем наподобие манны с небес животном хлебе. Вот главные по сему случаю сказанные иудеям мысли, в связи с которыми предложено было учение об евхаристическом хлебе: делайте не брашно гиблющее, но брашно, пребывающее в живот вечный (старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную), еже Сын человеческий вам даст: сего бо Отец знамена Бог… Аминь, аминь, глаголю вам: не Моисей даде вам хлеб с небесе, но Отец Мой дает вам хлеб истинный с небесе. Хлеб бо Божий есть сходяй с небесе, и даяй живот миру… Аз есмь хлеб животный, грядый ко Мне, не имать взалкатися, и веруяй в Мя, не имать вжаждатися никогда же… Аминь, аминь, глаголю вам: веруяй в Мя, имать живот вечный… Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе, аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки; и хлеб, его же Аз дам, Плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира (Иоан. VI, 27-51).

Из последовательного же их хода нетрудно видеть, что Иисус Христос, предлагая здесь учение о том, что Он один есть истинный, сшедший с небес хлеб, или хлеб Божий, так как Он один может дать и дает жизнь миру, совместно с сим имел прямое намерение показать и то, в каком отношении Он может и имеет стать для мира хлебом жизни.

Раскрывая же подробнее последнюю мысль, Он указал именно на два вида, в которых имеет являть Себя хлебом жизни, первый из них обозначив так: Аз семь хлеб животный, грядый ко Мне не имать взалкатися, и веруяй в Мя, не имать вжаждатися никогда же (ст. 35), а последний, оттенив следующими словами: Аз есть хлеб животный, сшедый с небесе, аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки хлеб, его же Аз дам. Плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира (ст. 51), чем, что нетрудно приметить, с ясностью и точностью определено было важное и существенное между ними отличие.

Так хлеб жизни в первом случае изображается Спасителем как хлеб, уже сшедший с небес и всем предложенный для духовной пищи, только бы находились алчущие его и жаждущие; во втором же случае он только обещается быть предложенным верующим.

Кроме того, в первом случае предложенный Спасителем хлеб жизни не ставится Им в какой-либо зависимости от предания за живот мира Своей Плоти, тогда как, наоборот, в последнем случае он поставляется в прямую от сего зависимость.

Наконец, что важнее всего, тогда как хлеб первого рода, по изображению Христову, был по своему существу не чем иным, как Его небесным учением, доставляющим свет и жизнь принимающим его с верой, хлеб последнего рода, т. е. тот хлеб, который Он еще только обещал преподать, имел состоять в самой Плоти Его, которую Он имел дать за живот мира.

Но так ли именно или в собственном ли смысле Сам Христос разумел Свое обетование о последнего рода хлебе жизни как хлебе, заключающемся в Его собственной и Истинной, преданной за живот мира Плоти? Ответом на это служит его дальнейшее о сем вполне положительное и решительное учение. Так, по замечанию св. Иоанна, когда Христос изрек Свое обетование о том, что Он даст хлеб, которым будет Плоть Его, имеющая быть Им преданной за живот мира, то пряху ся между собой жидове, глаголюще: како может Сей нам дата Плоть Свою ясти? (Иоан. VI, 52), т. е. ту самую Плоть, которую видели перед собой. Но Христос, несмотря на это недоумение со стороны иудеев, не только не отрекся от Своего обетования о предложении в снедь Своей Плоти, а, напротив, еще с большей силой и твердостью стал учить о сем, так продолжая речь Свою: аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте Плоти Сына человеческого, не пиете Крови Его, живота не имате в себе. Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь, имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день. Плоть бо Моя истинно есть брашно, и Кровь Моя истинно есть пиво. Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает и Аз в нем. Якоже посла Мя живый Отец и Аз живу Отца ради и ядый Мя и той жив будет Мене ради (Иоан. VI, 53-57).