Георгий Чистяков - Размышления о Евангелии от Иоанна

Как религию уже наступившего будущего понимает христианство и святоотеческая традиция. В литургии Иоанна Златоуста мы, молясь, благодарим Бога за то, что Он «Царство… даровал еси будущее». Парадоксально: будущее Царство даровано нам уже сегодня. Да, о христианстве можно говорить как о религии уже дарованного, уже наступившего будущего. Царство Божие, о котором учит все ветхозаветное предание, мыслилось иудеями как нечто, что наступит когда-то потом. Иисус же говорит, что оно уже наступило и задача христианина, каждого Его ученика, заключается в том, чтобы увидеть это уже наступившее завтра. Этот момент очень важен для понимания того, что же произошло в дни Страстной седмицы.

Иисус прекрасно понимал, что еще до наступления праздника Пасхи будет схвачен и, возможно, убит. Он знал, что не только дни, но и часы Его сочтены. Когда ученики спрашивают Его, где им приготовить пасху, Он отвечает: «Вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он, и скажите хозяину дома: «Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?» И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте» (Лк., 22:10-12). Иисус говорит готовящим пасху ученикам: «Желанием возжелех сию пасху ясти с вами прежде даже не прииму мук». Славянский перевод в высшей степени точно воспроизводит греческий вариант. «Желанием возжелех» значит «очень захотел», «сильно возжелал». Здесь важно то, что славянский перевод сохранил арамеизм, это подтверждает подлинность текста. Значит, этот текст восходит к тому арамейскому «протоевангелию», которое до нас не дошло.

Итак, Иисус говорит: «Очень желал Я есть с вами пасху прежде Моего страдания; ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока не совершится в Царствии Божием» (Лк., 22:15-16). Представляется, что это место все объясняет. Иисус дерзновенно совершает Пасху заранее, и в этом смысле Анни Жобер права. Действительно, Тайная Вечеря совершается прежде, чем за пасхальную трапезу возлегли все остальные жители Иерусалима. Но совсем не потому, что Иисус руководствовался ессейским календарем.

Уверенный в том, что будущее уже наступило, Он совершает Пасху заранее, зная, что в тот момент, когда ее должно было бы совершить по обычаю, Его уже не будет с учениками. Они же, участвуя в этой трапезе, видят, что это, с одной стороны, пасхальная трапеза, но с другой – нечто необъяснимое, и по этой причине запоминают каждый миг, каждую самую малую деталь происходящего. Именно поэтому синоптики рассказывают буквально о каждой минуте этого вечера. Вот в чем причина расхождений в датировке событий у Иоанна и у синоптиков.

Рассказ о страстях Христовых в Евангелии от Иоанна местами отличается, и довольно существенно, от того же рассказа в синоптических Евангелиях. У Иоанна есть то, что отсутствует у синоптиков. Например, в сцене, когда Иисуса хватают в саду и один из учеников отрубает ухо рабу первосвященника, Иоанн указывает имя раба – Малх; кроме того, только он сообщает, что ударившим его был не просто «один из бывших с Иисусом», но апостол Петр. В трех других Евангелиях имя раба не упоминается. О том, что Иисуса ведут сначала к первосвященнику, потом к Анне, а затем к Каиафе, опять-таки сказано только у Иоанна. (И оказывается, что все события, о которых у синоптиков рассказано как о происходящих во дворе первосвященника, на самом деле начинаются у Анны и продолжаются у Каиафы.)

Наконец в рассказе Иоанна есть детали допроса у Пилата, которых нет у синоптиков. Только в Евангелии от Иоанна Пилат восклицает: «Что есть истина?» – и нам становится ясно, о чем идет разговор между ним и Иисусом. Иисус говорит о Себе как о Том, Кто свидетельствует об истине. Далее, только из Евангелия Иоанна мы узнаем, что надпись на Кресте была сделана на трех языках – еврейском, греческом и латинском, хотя о надписи упоминают все евангелисты. В Евангелии от Луки этот стих, где также говорится о том, что надпись на Кресте была сделана на трех языках, попал в текст достаточно поздно; в древнейших рукописях он здесь отсутствует. Наконец только у Иоанна рассказано, что иудеи из окружения первосвященника возмущались тем, что Пилат написал на кресте, и говорили ему: «Не пиши: «Царь Иудейский», но что Он говорил: «Я Царь Иудейский»; на что Пилат отвечал знаменитой фразой: «Что я написал, то написал»… Опыт исследования текста показывает, что наличие такого рода деталей всегда подтверждает аутотопсию – личный опыт, личное свидетельство пишущего, надежность традиции. Так, о том, что хитон Иисуса, о котором воины бросают жребий, был не сшитый, а весь тканый, тоже говорится только в Евангелии от Иоанна.