Лилия Гурьянова - Вам поможет Иоанн Кронштадский

К вечеру температура у больной упала, и девочка погрузилась в глубокий сон.

Прибывший на другой день врач с удивлением констатировал неожиданный перелом в ходе болезни и подтвердил исчезновение опасности.

Все это произошло в нашей семье, и болящая была моя родная сестра, которая и по сей день здравствует и живет сейчас тоже в Польше.

Этот дивный случай укрепил в моей детской душе веру в Господа Бога, и эта вера и горячая молитва не покидают меня и не раз спасали во время большевизма из когтей и объятий верной и неминуемой смерти.

Ольга Лелявская, Львов (Польша), 17/XII 1933 г.

В последние годы жизни о. Иоанн тяжело болел. Врачи настоятельно рекомендовали ему поддерживать силы скоромной пищей. Но он решительно отказался: «Благодарю Господа моего за ниспосланные мне страдания для предочищения моей грешной души. Оживляет – Святое Причастие!». Причащался же он каждый день.

10 декабря 1908 года о. Иоанн в последний раз сам совершил Божественную литургию в Кронштадтском Андреевском соборе.

Последние дни своей жизни батюшка был в забытьи. 18 декабря, придя в сознание, вдруг спросил, какое число и, получив ответ, сказал: «Ну хорошо, значит еще два дня».

Утром 20 декабря 1908 года душа его отошла ко Господу.

Похоронное шествие сопровождалось войсками со знаменами, военные исполняли «Коль славен».

От Кронштадта до Ораниенбаума и от Балтийского вокзала в Петербурге до Иоанновского монастыря стояли несметные толпы плачущего народа; люди чувствовали себя осиротевшими.

Похоронили о. Иоанна в церкви-усыпальнице, специально устроенной для него в подвальном этаже сооруженного им монастыря на Карповке.

8 июня 1990 года на Поместном Соборе Русской Православной Церкви совершилась канонизация [1]отца Иоанна Кронштадтского.

В конце 1915 г. я возвращался с Западного фронта в Петроград, где находилась моя семья, с которой я намеревался мирно провести свой рождественский отпуск. К моему великому удивлению на вокзале меня встретила вся в слезах моя жена и рассказала, что старший наш сын Александр, 3-х лет, тяжело болен, и что доктор опасается за его жизнь.

Приехав домой, я застал сына в полузабытьи: ему часто давали кислород, он посинел, задыхался и т. д. Доктора находили, что он болен воспалением легких и вели соответствующее лечение. Настроение окружающих было подавленное, т. к. надежд на выздоровление ребенка было очень мало. В эти тяжелые минуты, когда не знали, что предпринимать, кто-то из домашних посоветовал мне съездить помолиться на могилу о. Иоанна Кронштадтского. Я немедленно поехал. На могиле происходили непрерывные службы. Когда дошла очередь до меня, то священник отслужил молебствие о здравии младенца Александра. Несколько успокоенный, я на извозчике вернулся домой на Преображенскую ул., № 33. У самого подъезда дома я неожиданно встретил своего доброго знакомого, который, видя мое встревоженное состояние, осведомился о причине его. Я рассказал о случившемся. Знакомый мой стал убеждать меня немедленно обратиться к другому доктору – Пивоварову, который жил на этой же улице и которого он очень хвалил.

Посоветовавшись с родными, я, невзирая на некоторую неловкость в отношении прежних врачей, отправился к Пивоварову. Он немедленно оделся и пошел со мною к больному ребенку. Осмотрев сына, доктор заявил, его ошибочно лечили от воспаления легких, что в действительности у него круп (ларингит) и что надо немедленно вставить в горло трубку, т. к. ребенок уже задыхался. Д-р Пивоваров посоветовал на автомобиле отвезти больного в ближайшую детскую больницу, где ребенку, уже почти потерявшему сознание, вставили трубку и этим спасли его от верной смерти. Затем уже приступили к лечению инъекциями и проч.

Происшедшее произвело на всех нас огромное впечатление. Мы были склонны усмотреть в случившемся не простое совпадение, а заступничество Свыше. Если бы не поехал на могилу о. Иоанна, то не встретил бы своего знакомого, а, следовательно, не удалось бы спасти от смерти сына.

Из письма Евгения Александровича Букановского, полковника Терского казачьего войска, военного инженера

В 1913 г. мы жили в г. Кронштадте, где мой муж служил в Штабе Кронштадтского Порта, куда он был переведен осенью 1912 г.

Приближалось время, когда я должна была разрешиться от бремени.

Врачи говорили, что без операционного вмешательства не обойдется, и что придется пожертвовать ребенком.

Я же на это не соглашалась.