Николай Лосский - Учение о перевоплощении

Франк говорит о «единственности и неповторимости каждой человеческой индивидуальности» и утверждает, что с этою мыслью «несовместима вера в перевоплощение в другое человеческое существо» (9). В. В. Зеньковский в своей статье особенно обстоятельно рассматривает вопрос о единстве и самотождественности личности. При этом он имеет в виду не только единство сознания, но ещё и утверждает единственную связь личности с одним определенным телом. «Тело наше», говорит он, «тоже личностно – оно служит проводником во внешнем выражении личности того, что наполняет её внутри, оно не приклеено к личности, а есть живая часть личности, органически в нём живущая» (88). «Человек живёт единой (хотя и сложной) жизнью; его телесная, душевная и духовная жизнь есть одна жизнь, а не три жизни, протекающие одна рядом с другой» (94). «Учение о перевоплощении», продолжает он, «как раз не исходит из идеи о неотъемлемой связи тела и духа в человеке, – оно признает возможной полную и богатую жизнь духа вне тела, но в то же время утверждает, что дух наш, по освобождении от тела и души, испытывает потребность вновь иметь тело и душу. Эта потребность не вытекает из природы человеческого духа, а обусловливается так называемым действием кармы» (98). «В силу закона кармы духу неизбежно после смерти вновь воплотиться в эмпирическую оболочку, но совершенно новую». «Каждое эмпирическое я в любом воплощении своего духа живёт и развивается так, как если бы оно впервые явилось на свет» (99). «Если дух может продолжать своё существование в разных воплощениях, – то это означает столько же независимость и внутреннюю отдельность духа от его эмпирии, сколько и отдельность эмпирии от духа. Здесь лежит корень учения, неустранимого для всей доктрины перевоплощения, о существенной разноприродности и отдельности равных «сторон» в человеке» (100).

В ответ на соображения Франка о единственности и неповторимости человеческого индивидуума, а также на мысли Зеньковского о неразрывной связи духа и души с телом укажу на то, что именно мой персонализм и притом в связи с учением о перевоплощении содержит в себе оба эти тезиса. И в книге «Свобода воли», и в своей системе этики («Условии абсолютного добра») я излагаю учение о том, что всякая личность, следовательно, всякий субстанциальный деятель есть индивидуум, т. е. существо единственное по своему бытию и незаменимое по своей ценности. Но совершенная реализация своей индивидуальности достигается личностью впервые в Царстве Божием, т. е. при совершенном освобождении от эгоизма. Личность, находящаяся вне Царства Божия вследствие своего эгоизма, только несовершенно осуществляет своё индивидуальное своеобразие, но она подсознательно связана со своим будущим совершенным состоянием и оно служит для неё нормативною индивидуальною идеею. Таким образом, все развитие личности, как бы оно ни было сложно, напр. было бы восхождением от электрона к жизни животного, человека, социального я, совершается как единое целое под руководством одной и той же нормативной индивидуальной идеи, служащей для неё маяком.

Неразрывная связь духовной, душевной и телесной жизни, указываемая Зеньковским как возражение против учения о перевоплощении, вполне признана в моей теории. Выше было подробно изложено, что личность не входит в готовое тело, а сама строит своё тело, привлекая к себе союзников, соответствующих её типу жизни. Даже смерть не есть полное развоплощение: часть тела, именно группа союзников, наиболее интимно связанных с личностью, не покидает её и вместе с нею начинает строить новое тело. Этот процесс есть в увеличенном масштабе то же самое, что происходит и в течение каждой единичной жизни, в которой совершается переход от детского тела к телу юноши, потом взрослого человека, и даже ежедневно и ежеминутно в процессе дыхания и питания одни части тела удаляются, а другие элементы среды становятся на их месте. Лейбниц сравнивает поэтому смерть с внезапным похуданием, рождение, т. е. новое воплощение, с ускоренным ростом.

«Единственность, своеобразие связи тела и духа категорически отвергаются» теориею перевоплощения, говорит Зеньковский (103). Это возражение его направлено против учения основателя антропософии Р. Штейнера, но это вовсе не затрагивает моей теории. В самом деле, от рождения и до смерти человек имеет одно и то же тело, не в том смысле, что все части его сохраняются, а в том смысле, что «эйдос» тела, т. е. индивидуальная идея связи его частей сохраняется даже и при таком изменении, как его тело в юности и потом в старости. В ещё более значительной степени меняется тело при переходе к новым воплощениям, но индивидуальная идея его при всех этих реализациях её сохраняется.