Софроний Сахаров - Старец Силуан Афонский

Исключительность потери и страдания с нею связанного — толкает на исключительные подвиги; и представьте себе мучение души, доходящей до изнеможения в своем подвиге и все же не достигающей искомого. Благодать лишь изредка на короткие минуты свидетельствует о своей близости, и затем снова скрывается. Душа тяжко страдает от мрака богооставленности; ум, несмотря на трудный подвиг непрестанной внутренней молитвы, омрачается и видит бесов; по ночам они часто приходят и беспокоят монаха, стараясь оторвать его от молитвы или, по крайней мере, не дать чисто молиться. Много неясного для души в этой борьбе, и недоумевает она, зачем и почему это так? От многих болезненных страданий сердца — плачет монах, душа тоскует и ищет Бога, а кругом мрачные бесы, бесстыдные, пошлые, злые, отвратительные. «Где же Ты, Господи… вскую оставил мя еси?»

* * *

Великий и несравненный опыт наших Отцов из поколения в поколение показал, что сравнительно многие удостоились благодатных посещений в начале своего обращения к Богу, но лишь очень немногие устояли в том подвиге, который совершенно необходим впоследствии для того, чтобы по оставлении снова разумно стяжать познанную благодать. К этим немногим должно отнести монаха Силуана. Те краткие слова, которые мы позволили себе сказать выше о страданиях богооставленной души, по своему значению не соответствуют и единой ночи борьбы, в которой пребывал он многие годы. Помним, как Старец, который вообще не любил много говорить об этом, сказал: «Если бы Господь не дал мне в начале познать, как много Он любит человека, то я и одной такой ночи не вынес бы, а их у меня было множество».

Прошло пятнадцать лет со дня явления ему Господа. И вот однажды, в одно из таких мучительных ночных борений с бесами, когда, несмотря на все старания, чисто молиться не давалось, Силуан встает с табурета, чтобы сделать поклоны, но видит пред собой огромную фигуру беса, стоящего впереди икон и ожидающего поклона себе: келлия полна бесов. Отец Силуан снова садится на табурет и, наклонив голову, с болезнью сердца говорит молитву:

«Господи, Ты видишь, что я хочу молиться Тебе чистым умом, но бесы не дают мне. Научи меня, что должен я делать, чтобы они не мешали мне?» И был ему ответ в душе:

«Гордые всегда так страдают от бесов» 13 13 По Игнатию Брянчанинову и всем свв. отцам, молитва человека должна быть молитвою покаяния, а не исканием благодати. Искание благодати есть признак «скрытой гордости». Все — неоплатные должники перед Богом, недостойные милости Божией. Мы все достойны ада. Вот что значили слышанные слова. .

«Господи, — говорит Силуан, — научи меня, что должен я делать, чтобы смирилась моя душа». И снова в сердце ответ от Бога:

«Держи ум твой во аде, и не отчаивайся» 13 13 По Игнатию Брянчанинову и всем свв. отцам, молитва человека должна быть молитвою покаяния, а не исканием благодати. Искание благодати есть признак «скрытой гордости». Все — неоплатные должники перед Богом, недостойные милости Божией. Мы все достойны ада. Вот что значили слышанные слова. .

* * *

Эта краткая беседа с Богом в молитве — новое весьма важное событие в жизни Отца Силуана.

Средство необычное, непонятное 13 13 По Игнатию Брянчанинову и всем свв. отцам, молитва человека должна быть молитвою покаяния, а не исканием благодати. Искание благодати есть признак «скрытой гордости». Все — неоплатные должники перед Богом, недостойные милости Божией. Мы все достойны ада. Вот что значили слышанные слова. ; средство, казалось бы, жестокое, но он принимает его с радостью, с благодарностью. Сердце почувствовало, что Господь милостив к нему, и Сам руководит им. Держать себя во аде для него не было новым. До явления ему Господа — он пребывал в нем 14 14 Совсем не так. . Новое в указании Божием — «и не отчаивайся» 15 15 «Новое» — «держи ум твой во аде», а не ищи благодатных состояний, которых ни один человек недостоин. Долг наш перед Богом неоплатный. Наше дело сознавать этот долг и умолять Бога о прощении и благодарить Его за все милости. А дать благодать — дело милости Божией, а не плата за труд. Мы — рабы, которые обязаны исполнить все повеленное, чего не мог сделать вполне никто. Но и сделав, мы должны считать себя «рабами нестоющими» (см. Ев. Луки 17, 7—10). . Прежде он дошел до отчаяния; ныне снова, после многих лет тяжелой борьбы, частых богооставлений, он переживал часы если и не отчаяния, то все же близких к нему страданий. Память о виденном Господе не допускала его до последнего отчаяния, но страдания от потери благодати бывали не менее тяжкими. Вернее, то, что он переживал, тоже было отчаянием, но иного рода, чем первое. В течение стольких лет, несмотря на все труды, предельно-доступные его силам, он не достигал желаемого, и потому терял надежду когда-нибудь достигнуть его. Когда после трудной борьбы за молитву он встал с табурета, чтобы сделать поклоны Богу, но увидел перед собой беса, ожидающего себе поклонения, то душа его сильно заболела. И вот, Сам Господь указал ему путь к чистой молитве 16 16 Путь ко спасению, единственно верный: считать себя недостойным благодати. .