Плач третьей птицы

Трусливая склонность держаться поверхности, не приступая к глубинам сердца [366], уподобляет большинство из нас человеку, который отошел от зеркала и тотчас забыл, каков он [367]; мало печалиться о грехах, лелея причины их [368]. Вседневные события как раз и служат зеркалом, отражающим внутренний хаос, и было бы уместно исследовать страстную подоплеку столкновений с окружающими, греховную природу застарелых комплексов, фобий, эмоций, замутняющих взор, искажающих представления о Боге и мире подобно зеркалу тролля в сказке Андерсена.

С. на огородном послушании то и дело отдыхает в тенечке, указали на лень – рыдает; Н. повыдергивала вместе с сорняками полгрядки, упрекнули – огрызается, А. проповедует ахинею о предопределении, обличили в невежестве – грубо отшила и еще два дня кипела и дулась; а вот Д. ничего не возражает, но даже походкой демонстрирует терпеливое несение несправедливых обид: всеми владеет неосознаваемая повальная страсть – всезлобнейшее самолюбие [369]– ради которой человек, избегая евангельского света, норовит скрыться между деревьями [370], неустанно сочиняя сложные утонченные объяснения.

Прискорбная привычка к оправданиям оборачивается соблазном и предательством; избрав фиктивный подход к собственной персоне, так и остаемся во лжи, отвергаем путь совершенствования, всё равно как если бы возвратившийся блудный сын, пресытившись пирами и тельцами, забыл о былом сиротстве, о наготе и стручках , кое-как, формально, лишь из страха вновь низринуться в общество свиней, помогал по хозяйству, скучал и никогда не пытался понять сокровенного языка своего сердца, на котором звучал отцовский зов. «Есть тебе дело, душа моя, – взывает святитель Григорий, – исследуй, что ты такое, куда тебе стремиться, откуда ты произошла и где нужно остановиться…» [371].

В одной журнальной статье хвалили игумению, умело назначавшую послушания с учетом мирской профессии и сложившегося темперамента, скажем, Г. чем-то там заведовала и привыкла командовать, ее продвигают в благочинные, а М. тихоня, чистюля, пусть убирает храм. Но, может быть, для человеческого развития Г. и М. больше пользы принесло бы обживание чего-то нового и неизвестного, требующее преодоления природных склонностей, привычек и предпочтений.

Один настоятель время от времени устраивает массовое переселение, перемену келий, сопровождающуюся, разумеется, всеобщим стоном и неудовольствием; сам он страдает едва ли не больше всех, но желает «чтоб хоть так, хоть в ерунде поворачивались против своей воли!».

Редко кто интересуется порядком, необходимым для преуспеяния [372]. Почему-то ожидают найти в монастыре покой, и удивляются, встретив жестокий мятеж страстей [373]. Захлебываясь в черных волнах, воздвигаемых велиаром [374], пытаются еще и пришпоривать природу, давить на себя, выжимать благочестивые реакции, не учитывая, что для изглаждения впечатлений греховных нужно время [375]; на самом деле совершается естественный процесс: кто отрекся ради служения Богу, тот находит в себе противление, скрытые пристрастия, невидимые узы, тайное борение [376].

С., простая деревенская женщина, жила в миру жизнь материально трудную, но нравственно благополучную: и в церковь ходила, и причащалась; когда, вырастив детей и овдовев, в пятьдесят почти лет пришла в монастырь, искренне не понимала, в чем каяться; однако спустя сколько-то месяцев из нее, как она, пораженная ужасом, определила, попёрло , и вот уже десять лет раз в неделю полчаса выговаривает на исповеди записанные для памяти грехи и просит сестер простить ее невзгоды .

Непреложный закон благовременности диктует необходимость обращать внимание на обстоятельства [377], чтобы обходить ловушки, расставляемые бесами с целью ущемить, унизить и обессилить дух при помощи нашей же плоти: апостол Петр, заметил один самокритичный мыслитель, предал Христа потому что замерз. Понять значит обезвредить, обезоружить врага: от голода вскипает раздражение, от недосыпа затормаживаются реакции, от усталости в голову внедряется давно забытый стишок или глупая песенка; за хворью крадется уныние; женская психика, ежемесячно подвергаемая известному недомоганию, реагирует взвинченностью, обидчивостью, истерическими слезами, и, как правило, забывает объяснять нахлынувшие горестные чувства обыденной физиологией.

Глупо рассматривать действительность сквозь зыбкую призму случайных настроений. Опытные подвижники советуют выбрасывать балласт, если угрожают ветер и высокие волны [378]: в тяжелых искушениях, недугах, смертной опасности, когда от страха или боли не можешь воспевать псалмы, следует, учит преподобная Синклитикия, не заботясь о возвышенном, просто терпеть, призывая Христа на помощь. Естество наше, по причине перстного и бренного тела, немощно, и когда бывает в искушениях, не в состоянии противостать им, признавал даже такой великий подвижник, как Исаак Сирин [379].