Дональд Инглиш - Евангелие от Марка

Голгофа (22) означает «череп». Предполагают, что это был голый и круглый холм, а может быть просто «плохая земля», используемая для проведения казней. Иисус отказался от предложенного вина со смирной, потому что оно действовало как обезболивающее. В Талмуде написано, что женщины Иерусалима обеспечивали приговоренных к смерти преступников наркотическим средством в качестве акта милосердия. Выполнял ли Иисус обещание, данное в 14:25, или просто не хотел, чтобы Его чувства притупились, ибо Он выполнял акт послушания воле Отца (23)? В то время когда Ему предлагали вино, солдаты делили Его одежды (24).

Надпись (не над головой, а на табличке) показывала, что Иисус обвиняется в государственной измене, несмотря на протесты Пилата, убежденного в Его невиновности. Парадоксально то, что Иисуса казнили на основании неправильного заключения о том, Кем Он был, и это становится еще явственнее благодаря откровенному повествованию Марка (26).

Марк ничего не говорит о разбойниках (ср.: Лк. 23:39–43 и Мф. 27:44, где описаны два разных настроения). На Иисуса сыплются оскорбления, основанные на повторении Его же слов, но в искаженном виде. Здесь мы вновь сталкиваемся с игрой слов (31): они насмехались над тем, что Он не может спасти Себя, не понимания, что Он пошел на смерть именно ради спасения других. Он не мог одновременно спасти и Себя, и других. В этот момент Иисуса поносили и распятые рядом с Ним (32).

Единственный раз Марк упоминает точное время. Был третий час (9 часов утра), когда Иисуса распяли (25). Над землей была тьма, начиная с шестого часа (полдень) до девятого часа (3 часа дня), когда Иисус вскричал и умер (33,34,37).

«Крик оставления» — единственные слова, произнесенные Иисусом на кресте и записанные Марком. Они толкуются по–разному. Некоторые вполне логично усматривают в них начало Псалма 21 и утверждают, что в этих словах мы должны видеть подтверждение всего Псалма с его триумфальным настроем, поскольку Псалом заканчивается победой и уверенностью. Но эти утверждения слишком уязвимы и не совсем увязываются с обстоятельствами повествования. Они также не созвучны настроению Евангелия от Марка вообще. Это единственные слова Иисуса, произнесенные Им с креста. Марк хотел подчеркнуть невероятную цену, которую заплатил Иисус в Своем послушании воле Отца. Этот крик находится в полной гармонии с Его молитвами в Гефсиманском саду, где Он «ужасался и тосковал» и «скорбил смертельно» (14:32–34). «Чаша сия», о которой Он тогда молился, теперь была выпита до последней капли (36). Цена выкупа была уплачена «для искупления многих» (10:45). Хлеб и вино, на которых был основан новый завет, были принесены в жертву и возлиты на жертвенник (14:22–24). Крик оставления отражал ужас, сопровождавший выполнение этой задачи, повсюду в Писаниях описанной так наглядно (Рим. 3:21–26; 2 Кор. 5:18,19,21; 1 Пет. 1:18–20). Он взял на Себя все ужасные последствия человеческой греховности перед Богом, так что теперь приходящие к Нему по вере освобождены от этих последствий и следуют за Ним в послушании Небесному Отцу. Из глубин мрака прозвучал этот крик оставления. Как иначе можно было выразить его?

Слова, которые произнес Иисус, — это греческий перевод с арамейского Псалма 21:2, поскольку первые слова, сказанные на еврейском, вполне могли быть поняты неправильно — как призыв Илии (35). В результате Ему опять предложили жидкость, притупляющую боль, и на этот раз это был воин (36). Но больше уже ничего не произошло (37), ибо Иисус умер. (Распятые часто умирали в течение долгих дней. Марк хочет, чтобы мы знали: завершив Свою работу Иисус умер сознательно. Даже в этом случае Он полностью контролировал ситуацию.)

То, что завеса в храме разодралась на–двое, сверху донизу (38), имеет огромное символическое значение. В храме было две завесы, о которых могла идти речь. Одна находилась у входа в святилище (Исх. 26:37). Другая — между святилищем и святое святых (Исх. 26:31–35), где было присутствие Божье. В святое святых за завесу мог входить только первосвященник один раз в год, чтобы принести жертву за весь народ в День искупления (Лев. 16). О входе за эту вторую завесу везде в Новом Завете (особенно в Послании к Евреям, 6:19; 9:3; 10:20) говорится в символических терминах, чтобы представить его как непосредственный доступ христиан к Богу. Этот факт придает повествованию Марка особый смысл. Когда Иисус умер, чтобы спасти грешников (см. выше коммент. к стиху 34), прямой доступ к Отцу действительно открылся для всех, кто приходит к Иисусу с верой. В этом и есть значение разорвавшейся сверху донизу завесы, означающей действие Бога во Христе (2 Кор. 5:19). Мы должны постоянно помнить об этом во всех наших размышлениях о значении смерти Христа.