У любви есть лицо

«Видите эту кружку? Наливаете сюда кипячённую воду и смешиваете с двенадцатью ложками сухого молока, вот так». Мы все считали вместе, когда я показывала. «Вахид, итниин, талаата…»

Потом они сами делали это. Даже вождь пришел посмотреть на наше собрание и был впечатлён как белая женщина сидит в грязи с детьми и мамами.

После того как мы изучили правильное составление молока, я покормила одного из двойняшек его первой правильно составленной бутылочкой с молоком. Я должна была объяснить им, что его маленькое пузико распухло от того, что не получало достаточно еды и наевшись, он сам отбросит бутылку. Я показала им, как кормить его понемногу, потом ещё, потом ещё чуть–чуть через десять минут.

Тот день посреди шторма, с двумя умирающими младенцами в руках и бандитами в нескольких километрах от сюда, напомнил мне, что любовь практична. Это не просто проповедовать на огромных собраниях и видеть, как падает Божья слава (что я очень люблю!). Это – учить простых сельчанок как делать молоко, что бы двое малышей смогли питаться. Мы оставили им молока на три недели вперёд.

После урока с молоком, мы двинулись на наше первое собрание в деревне в Паява. Опять вождь был там, вместе с тридцатью женщинами и детьми из окружающих домиков. Я уже научилась представляться на арабском и потому я начала с большим энтузиазмом. Они терпеливо сидели пока я, жестикулируя, приветствовала их и представляла нашу команду.

Их отсутствующий, удивлённый и порой озадаченный вид говорил мне, что они не понимают. Я остановилась и осознала, что они говорят только на кавква – местном племенном языке. Опа! Они были впечатлены видеть мой арабский и даже по доброму аплодировали моему прогрессу. Я знала арабский больше чем они.

При помощи переводчика мы продолжили собрание на местном языке, и я рассказала историю о слепом Вартимее, взывающем к Иисусу, когда другие люди заставляли его замолчать. Я описала им как он оставил всё, что имел и подошел к Иисусу, а Иисус исцелил его. У вождя были проблемы со зрением и он захотел помолиться. Наши дети и я помолились за него и его зрение восстановилось. У одной женщины также были проблемы со зрением, и мы попросили вождя помолится вместе с нами и её зрение также было восстановлено! Вождь был воодушевлён. Он был не только исцелён, но и молился за другого и видел исцеление.

В конце дня люди из деревни подарили мне жирную, кудахтующую курицу, красивую сплетённую корзину и метлу. Я почти плакала. Одна только курица достойна месячной зарплаты. Эти мамы дали всё, что имели и даже больше. Всякий раз, когда я смотрю на эту сплетённую корзину, покоящуюся на почётном месте у кровати, я вспоминаю о грядущей духовной жатве.

Меньше, чем через месяц я получила известие, что те двое двойняшек поправились и набрали вес и чувствуют себя хорошо, что вся деревня называет чудом. Так оно и было. Чудеса происходят, когда мы танцуем с Иисусом посреди шторма и живём жизнью любви.

«Спрятаться во Свете»

Одним утром, когда я наслаждалась лучами солнца, танцующими по моей подушке, Иисус прошептал в мои мысли: «Среди ночи спрячься во Свете. Это самое безопасное место в шторме».

Спрятаться во Свете. Среди потенциальной войны с угнадскими повстанцами, когда страх столь ощутим и беспокойство стало неотъемлемой частью, когда я просто не знала что делать среди растущей, всепоглощающей тьмы, Иисус дал мне ответ. Те, кто не знают любви, прячутся во тьме. Повстанцы вокруг нас спрятались в темноте, под её разрушительным прикрытием. Но мы те, кто любит Иисуса, должны прятаться во Свете того, кто Он есть.

Как же я должна нести Его свет в своём глиняном сосуде? Я должна спрятать саму себя в Нём. Никакая тьма не сможет коснуться меня, когда я спрятана в Нём. Он – моё безопасное место в шторме, который бушует вокруг.

Один мой друг как‑то сказал, что маяк очень нужен в двух случаях: в темноте и в шторме. Де хагига. Это на джуба–арабском значит «это так».

Что же это значит позволить Иисусу построить Его замок в глине моей жизни? Как же Он преобразит меня в отражение Его лица? Это может означать, что я буду призвана стоять во тьме и танцевать во время шторма, чтобы светить Его светом. Штормы, о которых я упомянула, имеют намерение уничтожить то, что я пытаюсь построить собственными усилиями. Но если я позволю им, они послужат для усиления того, что Бог делает внутри моей жизни.

Окелло научил меня многому, что значит быть светом во тьме. Я встретила его как раз в те дни, которые так подчёркивали, что я всего лишь глиняный сосуд.