Елена Владимирова - Преподобный Сергий Радонежский - Жизнеописание, молитвы, святыни

Троицкий Сергиев монастырь представлял собой между нашими монастырями нечто совсем исключительное в смысле знатности и знаменитости. А поэтому и «власти» Троицкого монастыря, – архимандрит, келарь и казначей, представляли собою в среде черных (т. е. монастырских) властей нечто исключительно высокое и исключительно сановное и аристократическое. «Троицкая власть», – это было нечто необыкновенно громкое. Но в особенности велик и знаменит был келарь Троицкого монастыря, который был господином над таким количеством крестьян, какого не имел решительно ни один мирской вотчинник, за исключением самого государя, – который имел в своем распоряжении огромный штат чиновников и даже некоторое войско (монастырских стрельцов и пушкарей) и к которому, одновременно с тем как приезжать для молитвы Преподобному Сергию, съезжалась гостить вся знатная Россия. Келарь Троицкий так и назывался великим келарем (а в насмешку называем был королем).

Мы сказали выше, что в 1738 г. было предписано императрицей Анной Иоанновной ввести в Троицком монастыре по подобию Киево-Печерской Лавры управление соборное. В принципе у нас всегда признавалась обязательность соборного управления монастырей, почему в монастырях были и соборные старцы; но эти соборные старцы не представляли из себя необходимой административной коллегии, без которой бы не могло быть совершаемо дело управления, а представляли из себя людей, с которыми настоятелям монастырей вменялось в обязанность советоваться. При такой постановке дела соборность управления монастырей, признававшаяся у нас в теории, более или менее отсутствовала на практике, как дает об этом знать царь Иван Васильевич в своих представлениях собору 1551 г. Что касается, в частности, Троицкого монастыря, то в древнейшее время как будто существовала в нем большая или меньшая соборность управления. В меновой вотчинной грамоте, написанной при игумене Вассиане Рыло (1455–1466), говорится, что игумен с келарем променяли свою вотчину на вотчину одного князя, «поговоря с попы и дьяконы и крилошаны и со всеми старци монастыря». Митрополит Филипп, ходатайствуя в 1472 г. пред игуменом монастыря Спиридоном за одного, допустившего какие-то большие проступки монаха монастыря, пишет игумену, чтобы он простил виновного «и с своею братьею, с старци». В записях на двух монастырских рукописях, написанных в 1524 г., говорится, что они написаны «по благословению и замышлению Троицкого Сергиева монастыря игумена Порфирия и (на одной рукописи:) соборных старцев (на другой рукописи: «честного собора его великих старцов»); в записи на рукописи, написанной в 1528 г., говорится, что она написана повелением игумена Александра «и честного собора его великих старцов». Но что в середине XVII в. не было в Троицком монастыре соборного управления, это дает знать опись 1641–1643 г. О монастырском присутственном месте в ней говорится: «палаты соборные, а в них сидят архиморит Ондреян, да келарь старец Аврамей и казначей старец Симон для росправы всяких монастырских дел» и вместе с архимандритом, келарем и казначеем вовсе не называются соборные старцы. Что не было соборного управления в лавре перед Анной Иоанновной, это ясно дает знать она в своем указе о введении этого управления. В виду крайних злоупотреблений со стороны монастырских властей, отзыв о которых мы привели выше, императрица предписывает учредить в лавре такое соборное управление, которое бы представляло из себя настоящую и, возможно прочную коллегию, устроенную так, чтобы она не только была необходимым присутственным местом, но имела действительную силу обуздывать произвол архимандрита, келаря и казначея.

Предписание императрицы Анны Иоанновны 1738 г. (от 21 сентября) о введении в Троицком монастыре соборного управления есть следующее: «что касается в Троицком Сергиеве монастыре до правления монастырского и вотчин и прочаго, в том (т. е. в нем – монастыре) чтоб архимандрит один, ниже келарь, ни казначей особливой власти отнюдь не имели, а быть правлению в том монастыре отчасти подобному тому, как в Киево-Печерской Лавре, то есть: определить соборных монахов, выбрав оных самому Синоду, как того Троицкого Сергиева монастыря, так и из других монастырей, разумных людей, добродетельного жития и достойных управления, до двенадцати персон (кроме архимандрита), в том числе чтоб наместник, келарь и казначей были, которые имеют все оные соборные двенадцати монахов обще с архимандритом для правления дел заседать и всякие дела порядочно рассуждать и решить на письме, а не на словах, и обще всем протоколы и приговоры, а не одному архимандриту, подписывать; и понеже вышепомянутые соборные монахи яко члены правления в обители, суть, для того в рассуждении монастырских и прочих дел свободные голоса иметь должны; и архимандрит сам собою не имеет власти соборных монахов переменять, ниже наказывать, но должен писать в Синод на убылые места представлять, выбирая общим избранием кандидатов на одно место двух или трех, предая на рассуждение Синода, кого из тех оный изберет и определит».