Елена Владимирова: Преподобный Сергий Радонежский: Жизнеописание, молитвы, святыни

Вид Троице-Сергиевой Лавры

Известно, что государи наши, после того, как сосредоточены были в монастырях большие богатства, начали обращаться к позаимствованию у них денег для нужд государственных и своих личных, с тем, чтобы отдавать им долги, как выражается Коллинс (англичанин, живший некоторое время в России при Алексее Михайловиче) ad caiendas Graecas, т. е. никогда. Самый богатый монастырь, каков был Троицкий, конечно, должен был стать и самым крупным заимодавцем государей. По свидетельству Палицына, первый из государей взял денег у Троицкого монастыря Борис Федорович Годунов. «Борис Федорович Годунов, – пишет Палицын, – и той (как предшествующие государи) велию веру стяжа в дому пресвятые Троицы; и не вем, что бысть ему (однако, не знаю, от чего, что случилось с ним), той первие взя из казны чудотворца Сергия взаймы на ратных людей 15 400 рублев». После Годунова самозванец (подразумевается – первый, ибо его только признавал Троицкий монастырь) взял у монастыря 30 000 рублей. Василий Иванович Шуйский взял 20 255 рублей. При вступлении на царский престол Михаила Федоровича казна государственная была совершенно пуста, а между тем деньги были крайне необходимы для ратных людей. Но на этот раз Троицкий монастырь не мог оказать государству помощи, ибо от осадного сидения и от разорения вотчин войсками самозванца и поляками и у него самого вовсе не было денег (на этот раз Троицкий монастырь заменили именитые люди Строгановы). Ко второй половине правления Михаила Федоровича (1613–1645) Троицкий монастырь совершенно оправился, а поэтому весьма вероятно предполагать, что война с Польшей 1632–1634 гг. не обошлась без денежной помощи со стороны монастыря, хотя положительных сведений об этом мы и не имеем. Царь Алексей Михайлович, по свидетельству Коллинса, в случае нужды в деньгах на военные надобности брал их у монастырей, а под монастырями, конечно, должно разуметь первым Троицкий монастырь. Прямо о Троицком монастыре говорит известный Павел Алеппский, спутник Антиохийского патриарха Макария, что в польскую войну он пожертвовал государю кроме запасов натурой очень значительную сумму денег. Что касается до последующего времени, то в царствование Федора Алексеевича, в 1680 г., взята была 1000 рублей, а в продолжение царствования Петра Великого взято было до 350 000, или до 400 000 рублей. За остальное время до 1764 г., когда отобраны были у монастырей вотчины, не имеем сведений; но со всею вероятностью должно предполагать, что заимствования продолжались или что, по крайней мере, не обходилось без них.

Была в 1764 г. лишена своих огромных вотчин Лавра с своим кормителем Преподобным Сергием, но не оскудела и после, и в великую Отечественную войну 1812 г. она пожертвовала на военные нужды: 70 000 рублей ассигнациями, 2500 рублей серебром и более 5 пудов серебра в слитках и в посуде. А менее крупные пожертвования она делала и в другие войны новейшего времени.

Со времени Преподобного Сергия и до 1561 г. управление Троицкого монастыря состояло из игумена, келаря и казначея, а с 1561, когда игумен был возведен в сан архимандрита, начала состоять из архимандрита, келаря и казначея. В 1733 г. дан был архимандриту монастыря наместник, а в предшествующем 1738 г. предписано было императрицей Анной Иоанновной ввести в монастыре, по примеру Киево-Печерской Лавры, управление соборное, чрез придачу архимандриту с наместником, келарем и казначеем известного количества соборных монахов. В 1744 г. архимандрит Лавры Арсений Могилянский, был произведен в архиепископы Переяславские, был оставлен вместе с тем и архимандритом Лавры, каковым и оставался до отказа своего от кафедры архиепископской – до 1752 г. В 1764 г. была уничтожена должность келаря и заменена должностью эконома. В 1777 г. архимандрит Лавры Платон Левшин, посвященный в архиепископы Тверские, оставлен был подобно Арсению архимандритом Лавры. Переведенный в 1775 г. в архиепископы Московские, он сохранил звание архимандрита Лавры, и с тех пор и до настоящего времени архимандритами Лавры состоят митрополиты Московские.

Игумен или архимандрит монастыря был главным начальником последнего во всех отношениях, но собственным и нарочитым делом его было надзирать над духовною жизнью братии монастыря и руководить их в этой жизни (так это по уставам монашеским). Келарь заведовал вне монастыря: принадлежавшими монастырю вотчинами (был и судьею монастырских крестьян), запашками, заводами (конскими и скотскими) и промыслами; а в самом монастыре заведовал: во-первых, столом братии и всех тех, кто получал стол из монастыря (служебники, работники, состоявшие при монастыре стрельцы); во-вторых, – приемом и угощением приезжавших в монастырь знатных и вообще почетных богомольцев. В старое время у нас было принято, чтобы приезжавшие в монастыри почетные богомольцы были угощаемы (честимы) в монастырях, для каковой цели существовали в них особые гостиные палаты. Обязанность угощать лежала на келарях, так как в их заведывании находились служившие для угощения съестные припасы и пития. Казначей (название Татарское от «хазна», которое у нас переделано было в «казна» и которое значит сокровище, имение, деньги, усвоенное в период монгольский тому монастырскому чиновнику, который прежде имел Греческое название эконома и который в период домонгольский был выше келаря, первым по игумене) заведовал приходом и расходом денег, всеми монастырскими зданиями, одеянием братии монастыря, всею так называемою монастырскою рухлядью и отчасти припасами для стола, причем разграничение области заведывания с келарем не совсем для нас ясно. Должность келаря была уничтожена вместе с отобранием у монастырей вотчин, как чиновника, который заведовал, главным образом, этими вотчинами. Сменивший его эконом (имя которого, как мы сказали, было домонгольским греческим именем казначея) не занял его – келаря места, но стал под казначеем, так что первым по наместнике архимандрита стал этот последний.