ДЕЯНИЯ ВСЕЛЕНСКИХ СОБОРОВ, ИЗДАННЫЕ В РУССКОМ ПЕРЕВОДЕ ПРИ КАЗАНСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ ТОМ ШЕСТОЙ

Еще было прочитано из того же кодекса свидетельство его же (Иоанна Злат.) из 67 беседы второй книги толкования его на евангелие от Иоанна, начинающейся словами: «Сладостна настоящая жизнь». Оно читается так: „ныне душа моя возмутися: и что реку? Отче, спаси мя от часа сего (Иоанн. 12, 27). Так говорить (по-видимому) не следовало бы тому, кто (другим) советует идти на смерть, а особенно тому, кто (настоятельно) убеждает (на это). Но чтобы не сказали, что Ему легко любомудрствовать о смерти, когда Он сам недоступен для человеческих страданий, легко убеждать нас, когда Он сам вне опасности, — Он показывает, что и Он страшится смерти, и однако же для пользы (других) не отказывается умереть. Впрочем это дело домостроительства, а не божества. Поэтому Он говорит: ныне душа моя возмутися. А если это не так, то какая будет последовательность между этими словами и следующими: Отче, спаси мя от часа сего? И Он был так возмущен, что Он искал даже (Себе) избавления (от смерти)? О, если бы можно было избежать всех немощей человеческой природы. Но Я, говорит Он, не могу ничего сказать, прося себе избавления (от смерти); ибо сего ради приидох на час сей (Иоанн. 12, 27). Как бы так говорит Он: хотя смерть и приводит нас в трепет и смущение, но не будем же избегать ее, потому что надобно переносить то, чему следует быть. (Ведь и Я возмущен ныне, но) не говорю: спаси мя от часа сего, но что? Отче, прослави имя твое, хотя смущение заставляет меня говорить противное этому. Говорю: прослави имя твое, то есть, возведи же меня на крест. Этим Он ясно обнаруживает свойства человеческие и природу, которая не хочет смерти, но привязана к настоящей жизни, а также показывает, что Он не чужд был человеческих ощущений. Ибо как голод и сон не составляют преступления, так точно — и привязанность к настоящей жизни. Иисус Христос имел тело, только чистое от грехов, но не лишенное естественных потребностей; иначе оно не было бы и телом» [108] Слич. Беседы св. Иоанна Злат. на еванг. Иоанна, в русск. перев. Спб. 1853 г. ч. II, стр. 432—433. . Это свидетельство также было сличено с пергаментною книгою, находящеюся в библиотеке здешней досточтимой патриархии, и оказалось согласным.

Еще было прочитано из того же кодекса свидетельство святого Кирилла, архиепископа александрийского, из двадцать четвертой главы «Сокровищ», начинающейся словами: «Если кем-либо из других». Оно читается так: «своею смертью Спаситель упразднил (нашу) смерть. И как смерть не упразднилась бы, если бы Он не умер, так (было бы) и с каждою из плотских страстей. Потому что если бы Он не испытал страха, то и (наше) естество не освободилось бы от страха. Если бы Он не скорбел, то и оно никогда не освободилось бы от скорби. Если бы Он не возмущался и не боялся, то и оно никогда не освободилось бы от этих (страстей); и к каждому (факту жизни Спасителя), сделанному Им по-человечески, применяя это правило, найдешь, что во Христе обнаруживались плотские страсти не для того, чтобы они затем могли иметь такую же силу, как и в нас, но для того, чтобы обнаруженное было упразднено силою присущего плоти Слова, по изменении естества на лучшее». Это свидетельство было также сличено с харатейною книгою, находящеюся в библиотеке здешней досточтимой патриархии, и оказалось согласным.

Еще было прочитано из того же кодекса свидетельство его же из той же книги, читающееся так: «человеком соделалось Слово Божие не для того, чтобы опять делать и говорить (так, как это было прилично Ему) как Богу, до вочеловечения, но для того, чтобы часто и ради пользы домостроительства иное говорить по плоти и так, как (это прилично) человеку. Когда эта тайна имеет такую силу, то как неуместно было бы соблазняться, слыша, что Он говорит (что-либо) так, что это более прилично человеку? Ибо Он говорит и как человек, говорит и как Бог, потому что Он имеет власть на то и другое. Посему как человек Он сказал: ныне душа моя возмутися, а как Бог: опять область имам положити ю (душу мою) и область имам паки прияти ю (Иоанн. 10, 18). Смущаться свойственно плоти, а иметь власть положить и снова принять душу есть дело свойственное силе Слова. Итак, когда Он говорит что-либо как Бог, хотя и кажется человеком, то не будем соблазняться, но будем размышлять о присущем телу Слове; так равно если Он что либо говорит как человек, то также не будем соблазняться, имея в виду, что Он ради нас соделался человеком, и говорит то, что прилично человеку». Это свидетельство таким же образом было сличено с тою же книгою, и оказалось согласным.