Джеймс Кугел - Как быть евреем

Д.Д.Надеюсь. Но я говорил не о том: ты не совсем понял. Ладно, скажу иначе: я не вижу, как в России быть евреем, в полном смысле евреем, как вести нелегкий и естественный еврейский образ жизни, известный нам по многочисленным иным общинам на протяжении всей еврейской истории. Все то, что здесь легко и естественно, — это полуеврейское, что-то вроде еврейского хобби или клуба. И в конечном счете заводит в тупик.

Ю.Л.А что же делать?

Д.Д.Думаю, время расставит все по местам. Возможно, еврейство, каким оно было в Грузии, в Восточной Европе и в арабских странах, тут тоже получит свое развитие — когда русское еврейство будет по-настоящему русским и по-настоящему еврейским. Но до этого еще далеко, а что будет с тобой пока? Искренне надеюсь, что ты найдешь способ оставаться евреем и здесь, евреем в полном смысле слова. По крайней мере, самое главное тебе уже известно. И помни, что в конечном счете это дело сердца. Понимаешь меня?

Ю.Л.Да.

Д.Д.Меня тревожит эта позиция русского еврейства: мы не «там» — значит, можно останавливаться на полпути, исповедовать полуиудаизм, пусть вполне естественный и удобный для России. Надеюсь, ты этого избежишь. Нужно быть настоящим евреем здесь, и без всяких ссылок на то, что делается «там», — если только со временем тебе не захочется поселиться в Израиле. Но пока я уповаю на то, что ты всем сердцем предашься нашей Алахе, не будешь кивать на «тамошнее», а искренне посвятишь себя задаче быть в полном смысле евреем, здесь и сейчас. Вот так. Может, когда-нибудь ты окажешься в Израиле. Не знаю. Но уже сейчас нельзя быть евреем наполовину. Йеуда, наш курс закончен. Хазак у-варух, хазак вэ-эмац.

Несколько месяцев спустя…

Д.Д.Здравствуй, Юра! Не ожидал…

Ю.Л.Я позвонил бы, но, откровенно говоря, хотел встретиться с вами. Есть новости: я решил съездить в Израиль.

Д.Д.Ну что ж…

Ю.Л.Да. План моей диссертации утвердили, и я могу продолжать писать ее там так же, как и здесь, — в конце концов, материалы можно посылать мейлом. Признаюсь, мне не терпится скорее поехать. Конечно, это будет полезно для моего иврита, но больше всего, разумеется, я хочу побывать в Иерусалиме, повидать Израиль и израильтян. Да и вообще съездить туда. Надеюсь, мне удастся поучиться там в ешиве — хотя бы некоторое время, пока я пишу диссертацию.

Д.Д.М-да…

Ю.Л.Чем больше думаю об этом, тем сильнее ощущение, что я должен ехать. Это все во благо. Это необходимо мне, все прочее меня не устраивает. Мое сердце на юге, а я здесь, на далеком севере.

Д.Д.Кажется, я где-то уже слышал что-то подобное…

Ю.Л.Что именно?

Д.Д.Не важно. Что ж, я счастлив, Йеуда, и надеюсь, все будет к лучшему.

Ю.Л.Как-то вы не очень воодушевились.

Д.Д.Да нет, я уверен, что все будет прекрасно. Полагаю, у нас еще есть какое-то время? Я хотел бы немного подготовить тебя к этому шагу.

Ю.Л.О чем вы?

Д.Д.Ну, я знаю многих людей в Иерусалиме, в ешивах…

Ю.Л.Так напишите мне их телефоны.

Д.Д.Нет, откровенно говоря, я хотел бы подготовить тебя… чтобы ты не попал в трудную ситуацию.

Ю.Л.Как это?!

Д.Д.Дело в том, что многие русские, твоего возраста или постарше, уезжали в Израиль с таким же энтузиазмом, а через год-два вернулись разочарованные. Вот от этого я и хотел бы уберечь тебя.

Ю.Л.Разочарованные?

Д.Д.Да. Что-то не сработало: Израиль не такой, люди слишком…

Ю.Л.Слишком — что?

Д.Д.Не важно. Суть в том, что ты собираешься ехать в другую страну, с другой культурой — пусть даже евреев связывает много общего. И тебе придется кое к чему привыкать: могу поделиться собственным опытом.

Ю.Л.Но из ваших слов я понял, что вы чувствовали себя там как дома. Или вы уехали, потому что Израиль не оправдал ваших надежд?

Д.Д.Нет, дело в другом. Во-первых, мой семейный бизнес нельзя было перевести в Израиль. Что-то сразу найти взамен него тоже не удавалось. И с инвестициями там возникли серьезные проблемы, мне пришлось все больше времени проводить за границей. И главное, в стране уже с 50-60-х годов было очень много ашкеназов, и в основном светских. Это я и имел в виду, сказав, что тебе придется к чему-то приспосабливаться.

Ю.Л.Да?

Д.Д.Это не касается тебя прямо, поэтому вряд ли стоит продолжать… но есть еще предмет для беспокойства. Государство Израиль основали главным образом евреи из России и Польши, евреи из Германии, Румынии и других стран. Им не был знаком дух других еврейских общин — и не только марокканских или иракских; даже грузинские и кавказские евреи казались им довольно странными. И когда эти евреи стали прибывать в Израиль в начале 50-х годов, к ним относились как к темной и отсталой массе. Конечно, в категориях «вестернизации» отчасти так и было: ведь сефарды представляли собой очень устойчивые, структурированные общины с богатейшей традицией. Европейским евреям имена сефардов ничего не говорили, или в лучшем случае в них видели восточный аналог Розенблатов и Гринбергов — ничего не значащих фамилий, придуманных неевреями, чтобы повысить собираемость налогов. Самим же сефардам эти имена — Харари, Зилха, Кадури, Абу-Хацейра — говорят очень много: не только о том, откуда они, но и кто они такие. Они ведь были чем-то значимым на протяжении многих веков; европейцы же видели в сефардах людей, которым нужно стать похожими на них.