Андрей Плюснин - Священномученик Фаддей, архиепископ Тверской

— К дочке ходит богатый жених и приносит подарки. У нас завтра свадьба. Благословите.

— Подождите немного. Подождите две недели, — ответил он.

— Ну как же подождать, у нас все приготовлено: и колбасы куплены, и вино, и студень наварен.

— Нужно подождать немного.

Через две недели приехала жена «жениха» с двумя маленькими детьми и забрала его домой.

У жительницы Твери Веры Ефимовны Максимовой было в городе два дома, и, сильно нуждаясь, она решила один дом продать, но прежде пошла посоветоваться к архиепископу. Он выслушал, помолчал и сказал: «Нет моего благословения продавать этот дом, так как он вам всем еще очень пригодится. Здесь, в городе, многое будет разрушено, и дом вам понадобится». И действительно, во время войны именно этот дом уцелел и стал пристанищем для всей семьи.

Сын Веры Ефимовны в прошлом был революционером и занимал крупный партийный пост. В 30-е годы он сошел с ума и был помещен в больницу как буйный. Когда мать приехала к нему, он на коленях умолял взять его домой. Узнав об этом, владыка сказал: «Возьми немедленно, он никому из вас не принесет зла, и терпи его до самой смерти». Она забрала больного домой, и он умер во время войны, а перед смертью исповедовался, соборовался и причастился.

Как-то Вера Ефимовна поранила палец. Лечение не помогало, и врачи предлагали отнять его. Однажды, благословляя ее, архиепископ спросил, почему она ходит с завязанным пальцем, затем три раза сжал его и палец зажил.

Некоторых соблазняла близость келейницы Веры Васильевны к владыке. Один из прихожан сильно смущался этими помыслами, и однажды, во время всенощной, когда они особенно настойчиво донимали несчастного, архиепископ Фаддей подошел к нему и спросил:

— Ты этого греха боишься?

— Да, — ответил тот.

— И я боюсь, — сказал владыка.

Трехлетний Саша Куликов упал и сильно расшибся. В боку образовалась опухоль. Хирург предложил сделать операцию, хотя сомневался в положительном исходе. Сильно скорбя, мать пошла в храм. Когда она подносила мальчика ко причастию, владыка спросил, о чем она плачет. Узнав причину, сказал, что операцию делать не нужно, а надо помазать больное место святым маслом. Она так и сделала, и Саша вскоре поправился.

Гонения на Церковь продолжались. Власти запретили службы в Вознесенском соборе, и архиепископ перешел служить в Покровский храм, а когда закрыли и его, владыка стал ездить в церковь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина». А позднее владыка стал служить в единоверческом храме на Волынском кладбище.

Тверичи искренне и глубоко любили своего архипастыря. Еще издали завидев его, люди останавливались и кланялись, а он просил остановить пролетку и всех благословлял. Возил его один и тот же извозчик Василий. Не раз, когда он подъезжал к дому архиепископа, к нему подходил сотрудник НКВД и говорил: «Не вози больше владыку, а то мы тебя убьем». Узнав об этом, владыка сказал: «Не бойся, Василий, смерти не надо бояться…» Не прошло и недели после этого разговора, как Василий скончался. Теперь архиепископ стал ходить в храм через весь город пешком, сопровождаемый келейницей.

29 сентября 1936 года архиепископа Фаддея лишили регистрации и запретили ему служение, но он продолжал служить в последнем незакрытом храме за Волгой.

В декабре этого же года митрополит Сергий назначил на Тверскую кафедру архиепископа Никифора (Никольского), но духовенство епархии по-прежнему относилось к владыке Фаддею как к своему правящему архиерею.

Летом 1937 года начались массовые аресты, было арестовано почти все духовенство Твери и области. Следователи всех расспрашивали о владыке. После долгих и мучительных пыток священник села Ерзовка Митрофан Орлов подписался под клеветой на архиепископа Фаддеея. Показания против него давали и обновленцы.

20 декабря, около восьми часов вечера, за владыкой пришли. Перерыли весь дом, обыскивали до пяти часов утра, но ни денег, ни чего-либо ценного не нашли. Взяли панагию, кресты, потир, дароносицу, облачение, свечи, четки, духовные книги, тетради с записями, официальные циркуляры Московской Патриархии, фотографии, два архиерейских жезла.

— На что же вы живете? — спросил сотрудник НКВД.

— Мы живем подаянием, — ответил владыка. На допросах он держался мужественно, отрицая обвинения в контрреволюционной деятельности.

Его поместили в камеру к уголовникам, которые всячески над ним издевались: подводили к стене и забирались к нему на плечи, чтобы достать до окна; измучив, заталкивали под нары и время от времени, наполнив консервную банку нечистотами, совали владыке это «кадило». Он с кротостью и смирением переносил все мучения и унижения и, лежа под нарами, непрестанно молился. Вступилась за него Сама Матерь Божия. Она явилась главарю уголовников и грозно сказала: «Не трогайте святого мужа, иначе вы все лютой смертью погибнете». Наутро тот пересказал сон остальным, и они бросились под нары глянуть, жив ли еще старец. Из-под нар их осиял ослепительный свет. Вытащив владыку, все просили у него прощения. С этого дня издевательства прекратились.