Эрвин Люцер - Крест Гитлера

В ответ на критику, говорившую о том, что они намерены расколоть церковь, во вступлении к Исповеданию было сказано: «Единство Евангелических церквей в Германии может быть основано только на Слове Божием в вере посредством Духа Святого. Только в этом случае Церковь может стать обновленной».

В менее изысканном упоминании о нацификации церкви в заявлении признавалось, что основные принципы церкви «систематически разрушались и делались неэффективными из-за чуждых принципов... Когда эти принципы признаются... церковь перестает быть церковью».

Ключевой пункт, опровергающий популярное учение о «двух сферах», гласил: «Мы отвергаем ложную доктрину о том, что существуют сферы нашей жизни, в которых мы принадлежим не Иисусу Христу, а другим господам — сферы, где мы не обязаны быть оправданными и освященными Им». 97 97 Barmen Confession; quoted in Matheson, ed., The Third Reich and the Chris Han Churches, 46. По признанию лидеров, роль государства заключается в поддержании гармонии и мира, а не в исполнении призвания церкви. Никакой человеческий властелин не должен править церковью — для исполнения своей роли она должна руководствоваться Словом Божиим.

Мы не должны забывать о том, что этот документ не критиковал нацизм как политическое движение. В тот момент Германия все еще не видела наихудших черт Гитлера. Верность государству настолько глубоко проникла в души немцев, что подобный шаг столкнулся с решительным сопротивлением со стороны присутствующих на собрании.

Хотя Нимёллер и Бонхёффер убеждали, что церковь должна быть независима от государства, у них были расхождения относительно сущности нацистского режима. С самого начала Бонхёффер предупреждал о намерениях Гитлера и противостоял его приготовлениям к войне. Нимёллер же, хотя и бросал обвинения в адрес Людвига Мюллера со ступеней алтаря своей церкви, но, тем не менее, он это делал среди развешенных на стенах нацистских знамен и приветствуемый собравшимися в церкви на нацистский манер.

Преданность Гитлеру в Исповедующей церкви была все еще сильна. В Барменском заявлении говорилось только о том, что политическая сфера не имеет права вторгаться в духовную сферу и что посвященным христианам повелевается проявлять свою веру во всех сферах жизни. На тот момент еще существовала страстная надежда на то, что Богу и кесарю можно служить, не делая выбор между одним из них. В конце концов, эта надежда была разбита.

Церковь нашла для себя сложным (кто-то даже сказал — невозможным) оказать сопротивление политической власти до тех пор, пока она оставалась в этой «правильной сфере». Только позже церковь осознала, что слепое повиновение даже в вопросах, относящихся к государству, может стать нарушением поручения Христова.

Многие из героев веры были правонарушителями. Будь то Джон Буньян, сидевший за свои проповеди в Бедфордской тюрьме, или Ричард Уэрмбранд, которого избивали за библейское учение в коммунистической Румынии, христиане во все века настаивали на существовании закона, находящегося выше законов государства.

Те, кто отказывались воевать по религиозным убеждениям, на протяжении веков не повиновались государству. Они верили в то, что христиане не могут принимать участие в убийствах даже во время войны. Каждый христианин должен провести эту черту в соответствии со своими личными убеждениями. Но если мы говорим, что всегда будем повиноваться государству, то государство становится нашим Богом. Кесарю мы можем отдавать только кесарево, в то время как Богу мы должны отдавать все. Это — вопросы, над которыми билась церковь Германии.

Если бы Исповедующая церковь решила отделиться от официальной лютеранской церкви и стать независимой, то она потеряла бы финансовую поддержку государства. Этот вариант был нежизнеспособен, так как Исповедующая церковь заявляла о том, что она является истинной церковью, духовное наследие которой можно проследить вплоть до эпохи Реформации. «Немецкие христиане» настаивали на том, что только они являются законной церковью, веря в то, что Бог был очевиден в ходе истории Германии — особенно в подъеме Гитлера. Таким образом, церковь разрывалась на части изнутри.

Излишне говорить, что Барменское исповедание привело Германию в движение. Пасторов, подписавших это заявление или даже имеющих у себя его копию, разыскивало Гестапо. Были разработаны планы запугивания «раскольников».

Когда «Немецкие христиане» созвали собственный Собор, Бонхёффер в нем не участвовал. Он просто не мог согласиться с тем, чтобы признать его как часть истинной церкви. Он написал: «Мы должны сражаться за истинную Церковь против ложной церкви антихриста... Мы сражаемся за христианство не только в отношении Церкви в Германии, но и во всем мире. Ибо повсюду в мире можно найти те языческие и антихристианские силы, которые открыто появляются в нашем поле деятельности». 98 98 Bosanquet, Life and Death of Dietrich Bonhoeffer, 163. Если истина может быть найдена в единстве, то, утверждал он, единство можно достичь только через истину.