Георгий Завершинский - Верю! Слава Тебе, Боже! Как верить несмотря ни на что

Внешнее восприятие веры бывает неприязненным и даже враждебным. Случаются притеснения и гонения на веру, которые иногда ведут к страданиям и мученичеству. Однако это не можеть стать сюжетом для шекспировской трагедии, потому что смерть не разлучает, а воссоединяет человека с Богом. Верой нам открывается как бы «обратный ход истории», где смерть – не завершение истории человеческой жизни, а ее переходный пункт.

Древние греки словом «кардиа» – сердце называли не кровяной насос, а духовный орган – вместилище жизни в человеке. Любящее сердце не только любит жизнь как таковую, но оказывается способно ее трансформировать или преображать.

«Это было знойным летом» – так начинается песня Леонида Утесова, которую в свое время исполнил великий мастер перевоплощения – артист Аркадий Райкин. Каким приятным было ожидание молодым человеком предстоящего свидания! Вокруг него шли «похожие на ангелов» прохожие, улыбалось синее небо и «дивно пахла резеда». Однако его ожидание затянулось, и окружающий пейзаж вдруг изменился: прохожие стали похожи на «дьяволов», небо сделалось «цвета пыльного», а из соседнего двора потянуло запахом квашеной капусты… Но вот влюбленный услышал рядом «нежный, чистый голосок» возлюбленной, и действительность обрела прежний вид – ангелов-прохожих, синее небо и запах резеды. Так его сердце «трансформировало» внешне неизменную обстановку вокруг.

Вера может преображать само сердце человека и делать его способным не только на юношескую любовь, а на любовь зрелую и высшую, которая возвращается от человека к любящему его Богу.

Иногда возникает стремление рассматривать науку как источник всех знаний и «панацею от всяких бед». Хорошо, если бы это было так. Тогда действительно не нужно беспокоиться о вере в Бога. Открытия науки, однако, не упраздняют и не объясняют, например, феномен жизни и смерти человека или творения мира «из ничего».

Наука не дает возможности войти в человеческую душу и «улучшить» ее изнутри. Великие психоаналитики Фрейд и Юнг ясно это понимали. Хотя экспериментировали и небезуспешно лечили психические заболевания. До них никто не пытался придать научно-исследовательскую форму «экспериментам с душой» человека.

Наступил черед «экспериментам с творением мира». Найдется «носитель массы» – бозон, и «сотворение мира» можно будет повторить в лабораторных условиях. Но даже если лаборатория-коллайдер это выдержит, его никогда не удастся расширить до размеров Вселенной. Ее пределы никому не известны и никем не могут быть достигнуты.

Учитывают ли физики беспредельность Вселенной, а психоаналитики – безграничность человеческой души? Вообще можно ли «объять необъятное» – просчитать и предсказать безграничное и вечное?

А может быть, вечности нет, и не стоит беспокоиться…

Способно ли открытие бозона Хиггса, так называемой «частицы Бога», сделать нас причастными Богу, то есть участвующими в божественном бытии? Если Бог это допускает, будучи «не в силах» воспротивиться внедрению в Его тайну, то разве это Бог? Тогда здесь идет речь не о «частице Бога», а скорее вмешательстве того, кто представляется под Его видом…

Переход из «ниоткуда» и от «ничто» к пространству и материи без Бога необъясним. Можно создавать более или менее удобные и полезные модели, можно вводить все новых носителей массы или иных посредников между материей и «ничто». Можно без конца экспериментировать, но логика всегда свойственна разумному человеку: аристотелево Первоначало или Первопричину «всего сущего» обойти не удастся.

Представим себе, что Первоначала нет. Жизнь приходит ниоткуда и уходит в никуда… Пространство и время необъяснимо выворачиваются так, что нет перехода от причины к следствию или от начала к продолжению. Разум тогда должен соответствовать этому и не исходить из логики и целесообразности, а напротив, бороться с ними. То есть перестать быть разумным…

Есть вещи не вполне поддающиеся логике и разуму – это жизнь и смерть человека. Как быть с ними?

Откуда я пришел и куда я уйду?

Сегодня я осознаю себя человеком живущим – думающим, чувствующим и реагирующим на внешние обстоятельства. А завтра меня не стало… Как такое возможно? Не противоречит ли это, во-первых, логике человеческого разума, а во-вторых, самому бытию мира?