Ярослав Лазарев - 100 вопросов к Богу

– Но ведь у некоторых она до самой смерти не просыпается.

– Значит, просыпается после смерти. Вот вы сами говорили про теорию, что после смерти человек только вспоминает все, что было с ним в жизни. Представляете, такому мерзавцу приходится снова и снова прогонять в голове все те ужасы, которые он натворил, только теперь за каждую секунду его жизни его гложет совесть. Это очень, очень тяжело. Я думаю, это страшнее, чем жариться на сковородке. А если после смерти что-то другое – неважно, значит, как-то по-другому это срабатывает. Ничего не бывает в этом мире просто так. И ничего нельзя в этом мире сделать так, чтобы это осталось без последствий. В мире все взаимосвязано: дергаешь за веревочку в одном месте – и вся конструкция шевелится. И если делаешь что-то хорошее, значит, где-то еще обязательно тоже происходит что-то хорошее. А если плохое – то, значит, где-то зла прибавляется. А это зло, в свою очередь, потянет за собой какое-нибудь такое зло, которое по тебе хлестнет. Обязательно так. Люди, которые так делают, просто идиоты, они не понимают, что это все равно что себе самому прямо сейчас глаз выколоть. Плохое сравнение, хуже гораздо.

– Что такое счастье? – вдруг, прерывая молчание, спросил меня Лука.

– «На свете счастья нет, но есть покой и воля», – процитировал я.

– Я помню, – ответил Лука. – И все-таки: раз слово есть, значит, оно что-то обозначает, неважно, есть это «что-то» на свете или нет.

– Знаешь, я вот сейчас думаю, пытаюсь представить, каково это – испытывать счастье. Ведь счастье – это всегда какой-то очень недолгий момент, во время которого ты не думаешь ни об одной из массы проблем, которые у тебя есть в жизни, не чувствуешь боли, не вспоминаешь ничего неприятного, – в общем, нет ничего такого, что обычно ты несешь с собой все время. А вместо этого какие-то странные вещи творятся – скажем, в эти моменты видишь все так ярко, как ни в какие другие, – как будто все цвета в мире увеличили свою интенсивность в несколько раз, да?

Лука кивнул.

– Дальше. В такие моменты кажется, что все-все понимаешь. Ну, то есть не то что там, не знаю, уравнения можешь решать, хотя, может быть, и можешь, а в том, что все как-то сразу понятно, в совокупности. Ну и конечно, ощущение, что все-все-все можешь, нет ничего такого, что тебе было бы недоступно, – стоит тебе взяться за любое дело – все тут же начнет получаться, хоть стихи писать, хоть дрова колоть.

– Да, – согласился Лука, и я за себя порадовался, – вы очень точно все описали.

– Получается, – подвел я итог, – мы опять приходим к тому же: всевидение, всеведение, всемогущество – это все атрибуты Бога. И значит, счастье – это когда человек на минутку как будто в щелочку заглядывает в пространство Бога: каково это – быть Им? Согласен?

– Абсолютно. Вот вы говорите, и это действительно так, что счастье – это всегда короткий очень момент, как вспышка. А представляете, если это состояние может длиться постоянно. То есть Бог все время счастлив, да так, как нам и не снилось. То, что мы чувствуем в эти моменты, – это ведь только тень того, что Он чувствует.

– Ну хорошо, – сказал я после того, как мы немного помечтали каждый о своем, – а теперь мой вопрос: что такое тоска и откуда она берется?

– Знаете, на что похожа тоска? На то, как если ты сидишь где-то один и слышишь, как вдалеке кто-то играет на флейте. Ну или на чем-то таком. И вот ты думаешь: как было бы хорошо там сейчас оказаться. Я думаю, что это Бог зовет человека. В тоске ведь нет ничего плохого, это все-таки не злоба, в припадке которой можно убить или что-то еще плохое сделать. А тоска – она светлая, даже радостная почти. Понимаете, Бог зовет нас всех, напоминает нам, чтобы мы не отклонялись от цели, и вот Его голос мы и слышим как тоску.

– А вот как ты думаешь, человек до всего может дойти своим умом?

– Конечно!

– А зачем же тогда учителя, книги, если все можно самому понять и узнать? – хитро спросил я.

– Учителя и книги – чтобы помогать. Но дело ведь в том, что ни учитель, ни книга не вложит в твою голову готовый ум, правильно? Так или иначе, тебе все равно надо понимать квадратное уравнение так, как будто ты первый человек в мире, который его понимает. Ну, то есть существуют, конечно, уже какие-то приемы обучения, какой-то установившийся порядок, но главное остается неизменным – тебе нужно понять что-то, чего ты не понимаешь, и никто не может залезть тебе в голову и помочь, правильно?