Кристофер Хитченс - Бог не любовь - Как религия все отравляет

Жертвоприношения в честь готовности Авраама заколоть собственного сына, доставшиеся нам в наследство от примитивной древности, по-прежнему живы в каждой из трех монотеистических религий. Страшную историю Авраама невозможно представить ни в каком щадящем свете. Прелюдия к ней состоит из серии сказок и мерзостей: здесь и дочери Лота, соблазнившие отца, и женитьба Авраама на сводной сестре, и Сара, родившая Исаака, когда Аврааму было сто лет, а также много других правдоподобных и неправдоподобных сельских преступлений и проступков. Возможно, Авраама и мучила совесть, но бога он ослушаться не мог и потому согласился убить своего сына. Он приготовил хворост, положил на него связанного мальчика (очевидно, он был знаком с процедурой) и взялся за нож, чтобы забить ребенка, как забивают скот. В самый последний момент занесенная рука Авраама была остановлена — причем не самим богом, а ангелом. С небес раздалась похвала его непоколебимой готовности убить невинного во искупление собственных преступлений. В награду за послушание Аврааму пообещали, что род его будет обилен и проживет долго.

Вскоре после этого (хотя ориентироваться во временной канве книги Бытия нелегко) его жена Сара скончалась в возрасте ста двадцати семи лет, и верный муж похоронил ее в пещере в городе Хеврон. Счастливо прожив после смерти супруги до ста семидесяти пяти лет и прижив еще шестерых детей, Авраам упокоился в той же пещере. По сей день религиозные люди убивают друг друга за эксклюзивное право собственности на эту дыру в скале, точное расположение которой установить невозможно в принципе.

Во время арабского восстания 1929 года в Хевроне произошла страшная резня, в которой погибли шестьдесят семь евреев. Многие из них принадлежали к секте любавических хасидов, считавших всех неевреев расово неполноценными и переехавших в Хеврон только из-за мифа об Аврааме, но это не оправдывает погрома. Поначалу Хеврон оставался вне границ Израиля, но в 1967 году израильская армия с большой помпой захватила его, и город стал частью оккупированного Западного берега реки Иордан. Под предводительством особенно агрессивного и малоприятного раввина по имени Моше Левингер началось «возвращение» еврейских поселенцев и строительство укрепленного поселка Кирьят-Арба на холмах рядом с городом, а также более мелких поселений в самом городе. Мусульманская часть преимущественно арабского населения Хеврона при этом не уставала твердить, что досточтимый Авраам действительно изъявил готовность убить собственного сына, но только ради их религии, и никак не ради евреев. Приехав в Хеврон, я обнаружил, что в так называемой «Пещере Патриархов», или «Пещере Махпела», имеются отдельные входы и отдельные места поклонения для обеих сторон, ведущих войну за право чтить это зверство под собственным флагом.

Незадолго до моего приезда имело место другое зверство. В пещеру явился израильский фанатик по имени Барух Гольдштейн. Сняв с плеча автомат, на ношение которого имел официальное право, он разрядил его в собравихся мусульман. Прежде, чем его повалили на землю и забили насмерть, он успел застрелить двадцать семь человек и ранить без счета. Позже выяснилось, что многие знали о потенциальной опасности Гольдштейна. Еще будучи врачом израильской армии, он отказывался лечить израильских арабов и других неевреев, тем более в шаббат. Как подтвердили многие религиозные суды Израиля, тем самым он всего лишь соблюдал заветы раввинов. Иначе говоря, искреннее следование букве закона божьего — надежный признак для выявления бесчеловечного убийцы. Особо твердолобые евреи-ортодоксы по сей день чтят его память, а из тех раввинов, что вообще осудили его поступок, некоторые сделали это с оговорками. Проклятие Авраама по-прежнему отравляет жизнь в Хевроне, а жертвенное кровопролитие во имя религии отравляет всю нашу цивилизацию.

Во время своих церемоний, о которых невозможно думать без содрогания, ацтеки и многие другие народы древности убивали людей, чтобы умилостивить богов. Считалось, что богам по вкусу зарезанная девственница, младенец или пленник: еще одна не особенно удачная реклама морального облика религии. «Мученичество», при котором в жертву приносят самого себя, можно толковать несколько иначе, хотя такую его форму, как индуистский обычай сати, добровольно-обязательное «самоубийство» вдов, колониальные британские власти запретили — не только по христианским, но и по имперским соображениям. Отдельный случай представляют собой «мученики», которые стремятся убить себя вместе с кем-нибудь еще: ислам официально запрещает самоубийство как таковое, но никак не может определиться, как быть с отважными «шахидами» — осуждать или ставить в пример.