Когда он видел Юлю в обществе какого-нибудь очередного поклонника, то всячески старался либо ему понравиться, либо отыскать в нем будущего врага и каким-нибудь образом отговорить "наивную" дочь от общения с ним. Теперь Василий Федорович жил в достатке: и машина и дача, множество импортных вещей, счета в банках, -- все имелось "для дочери".
... Зимним солнечным утром воскресного дня, привычно, в девятом часу, исполняющий обязанности профессора психологии столичного университета Василий Федорович Аршиинкин-Мертвяк, по кличке Мертвец в студенческой среде, вышел из подъезда того самого дома, что по соседству с Таганкой, сел в собственный автомобиль "БМВ", и лихо скульнули задние колеса машины, когда ее хозяин резко нажал педаль акселератора. Автомобиль через несколько мгновений выскочил из крохотного дворика и скрылся за углом соседнего дома разматывать привычный клубок дороги в такой день.
Василий Федорович ехал за город на свою дачу. Одет он был в утепленный черного цвета лыжный костюм и думалось ему на редкость сегодня легко, не одолевали мрачные мысли о до-чери. Сейчас, когда он мчался уже по объездной кольцевой дороге, Юля еще спала дома, потому что Василий Федорович, не отрываясь от управления автомобилем, дважды успел позвонить к себе домой по недавно приобретенному им японскому радиотелефону. Звонками он как бы убеждал себя. "Я ей верю. И потом, -- думалось Василию Федоровичу, -Юленька сегодня безоговорочно обещала мне: никуда не ходить и ни кого не принимать до шести часов, до моего вечернего возвращения. У нее много работы по дому, да и английский займет немало времени -- жаль, что ускоренный курс Илоны Давыдовой быстро осваивается!" -- размышлял Василий Федорович и в конце концов он поймал себя на мысли, что абсолютно забыл о дочери и вспомнил о ней только тогда, когда уже въехал в коттеджный поселок, где и располагалась его дача. Определенное время пути профессор был предоставлен сам себе, что давно не случалось, и здесь его фантазия впервые разыгралась вольно и властолюбиво. Василий Федорович воображал себе: как если бы он, вдруг -- смог, по волшебству, прямо сейчас, оказаться молодым и красивым человеком, тогда бы "к черту диссертации и прочие университетские шалости!" -- думалось ему, зажил бы при сегодняшнем достатке своем легко и непринужденно, как полагается. И так размечтался Аршиинкин-Мертвяк за рулем, что страшная мысль, из тех, которые мучили его, подкралась и заставила снова вспомнить о Юле. И по коттеджному поселку он ехал медленно, словно опасался собственного порыва обезумевшей фантазии, которая, казалось, могла в любую секунду подавить своего породителя и ввергнуть его в свои уродливые проявления, где нету старого и некрасивого профессорского тела, а есть молодое и крепкое, и ринулось оно жить, да еще как!.. "Нет... Успокойся... Достаточно..." -- сосредоточивался Василий Федорович.
Когда он добрался до окраины поселка и уже почти подъезжал к спортивному комплексу, он совсем успокоился и взял себя в руки.
Сегодня предстояло: поиграть несколько партий в большой теннис, "если выдержу" -- подумал профессор, попариться в финской бане, подумать в шахматы, прогуляться в лесу и, немного отдохнувши у себя в коттедже -ринуться снова на автомобиле в Москву.
-- Удачного воскресенья вам, Василий Федорович! -- вежливо улыбнувшись, сопутственно пожелал профессору высокий и крепкий молодой человек, подавая ему полотенце.
-- Здравствуй, Миша! -- приветливо похлопав парня по плечу ладошкой, задумчиво проговорил Василий Федорович. -- Нам активно отдыхать, а тебе работать!
-- График есть график, и сегодня моя смена, -- бойко и уважительно отчеканил молодой человек.
-- Ладно. Передал бы свой гр-р-афик, -- шутливо и подвижно заговорил Аршиинкин-Мертвяк, -- кому-нибудь, да к нам, в университет, на мой факультет, а? Что скажешь?
-- Василий Федорович! -- словно попросил пощады в игривой интонации парень. -- Спорт и я -- одна семья! Хочешь кончить дистрофией -- подружись с философией!
-- С философией, Миша, с философией, -- грустновато заключил профессор.
-- А может, вы к нам, Василий Федорович?
-- Я!?... -- призадумавшись воскликнул Аршиинкин-Мертвяк, и ничего не отвечая, зашагал по длинному коридору по направлению к большому спортивному залу.
-- Вы что..., обиделись!? -- раскатисто и громко окликнул профессора молодой человек, испытывая неловкость от ситуации, но профессор продолжал удаляться молча, -- Василий Федорович -- я пошутил! -- немного заволновался парень.
Читать дальше