Всеслав Соло - Астральное тело

Я вскочил с дивана полусонный, внезапно потяжелел всем телом и ощутил высоту пятого этажа. Казалось, что моя крохотная комната и весь крупнопанельный дом сейчас вот-вот растворятся в июльской ночи и я упаду на землю. Несколько секунд я стоял и пошатывался на месте. Потом сделал два стремительных шага к распахнутому окну и оторопел.

На уровне живота в меня в одно мгновение вонзилась ослепительная лента молнии. Обдало прохладой…

Через минуту облепившее меня светоносное облако отплыло в сторону и рассеялось.

Прямо от моего подоконника, улетая в ночную глубину, начиналась прозрачная радуга. Она напоминала тонкую, довольно широкую и разноцветную полосу из хрусталя, на ощупь жесткую, но покрытую невидимой воздушной мягкостью, и была холодна, как снег. Моя ладонь озябла, пальцы покрылись инеем, и я отдернул руку. Вдруг мои глаза как бы совершенно самостоятельно от тела медленно поплыли в нескольких сантиметрах над радугой в сторону кладбища. Радуга вдалеке зависла низко над ним.

Невероятными усилиями я заставил себя оглянуться и увидел позади себя, в черном квадрате окна, силуэт человека, замершего, как манекен. В этом манекене я узнал очертания своей фигуры.

Ощущая какую-то устремленность своего необычного состояния, я равнодушно отвернулся от удаляющегося манекена в окне. Я уже рассматривал совсем низко под собой металлические кресты, ограды, черные деревья, кустарник… Так, я постепенно узнавал кладбище, залитое дымным светом полнолуния. Но одновременно с этим я видел начало радуги у подоконника, чувствовал, что стою у себя в комнате у окна. Эта двойственность, объемность моего зрения, ничуть не смущала меня. Наоборот, казалось, что вот так я видел всегда!..

Где-то на уровне человеческого роста от земли, едва не касаясь стройного тополя, радуга оборвалась, и мой взгляд как бы остановился, завис…

Я захотел пощупать ствол дерева, прикоснуться к ограде. Я отчетливо видел глубокие трещины коры, острые наконечники ограды, казалось, шарил по ним рукою, но понимал, что дрожащими пальцами все-таки ощупываю подоконник!..

Земля, внизу, подо мной, как-то картинно, всей плоскостью пошатнулась, шевельнулся один из могильных холмов…

От испуга мои глаза как бы отпрянули назад, на середину радуги. Я всмотрелся в даль и вскоре увидел, как некий крохотный, черный комочек клейко вскарабкался по тополю на радугу и стал быстро увеличиваться в размерах, приближаться ко мне. В следующее мгновение мои глаза были уже со мной, как бы во плоти, и я отшатнулся за штору, чтобы меня не было видно.

В спичечную щель между шторой и стеной сквозь стекло я рассмотрел черный силуэт человека, беззвучно шагающего по радуге. Еще через несколько мгновений человек подошел вплотную к моему окну и остановился, словно прислушиваясь. Немного помедлив, он шагнул на подоконник осторожно, точно боялся, что подоконник сделан из картона. Я затаил дыхание и замер мертвея…

Человек плавно спрыгнул с подоконника в комнату и, будто зная, где я, резко повернулся ко мне лицом…

Я тут же узнал его. Это был Саша — друг моей юности. Но он же давно умер?!

— Ты же мертвый! — выпалил я.

— Не кричи, — сказал он, — да, я действительно умер, но ты же меня сам позвал.

Я постарался вспомнить, когда?.. В памяти что-то смазано промелькнуло, но я так и не понял что и лишь неловко пожал плечами в ответ.

— Ты позвал — я пришел…

И тут страх, доселе обуявший меня, исчез, испарился, словно был сдут с меня какой-то неведомой вспышкой ветра, и, подхваченный радостью, я бросился здороваться. Мы крепко пожали друг другу руки. Приятно было, после стольких лет разлуки, снова, плечо к плечу, заговорить с другом, и тут же я заговорил о самом главном:

— Саша, есть ли Бог на свете?

— Я не могу тебе ответить на этот вопрос…

— И все-таки, ты мне ответь: есть ли Бог на свете?!

— Понимаешь… Как тебе ответить, — он словно подыскивал подходящие слова…

— Да как есть, так и говори, — мне не терпелось услышать эту великую тайну…

— Тьфу… — сплюнул Саша, — что ты сразу с такими вопросами пристаешь! Мы с тобою столько лет не виделись, можно о чем-нибудь и другом поговорить! — и он улыбнулся.

— Нет уж… Ты мне зубы не заговаривай! Я ведь тебя серьезно спрашиваю.