Александр Андреев - Семь пятниц Фарисея Савла

ПЕТР. Да уж, этот Лазарь протух так, что по мне легче воскресить кучу дохлой рыбы!

ИУДА. Не хочешь ли попробовать, Петр? Могу показать одну помойку в Иерусалиме: дохлой рыбы – сколько угодно, воскрешай хоть целый день! Давай, вдруг получится?

ПЕТР. Что ты, Иуда, я – простой рыбак. Мне и комара не оживить!

ИУДА. Однако ж по воде ходить ты пытаешься – когда никто не видит! Не иначе, как думаешь стать нам Учителем.

ПЕТР. (Смущенно). Напрасно ты, Иуда, никогда я не думал такого…

ИУДА. Да как же, позавчера, у реки, помнишь, ты за кусты пошел по нужде, а потом догнал нас, мокрый по пояс? Все подумали, что ты до кустов добежать не успел, но я-то видел, как ты три раза в воду падал! (Смеется).

ИОАНН. Иуда, прошу тебя, мы же – перед гробом! Ты кого-нибудь почитаешь? Хотя бы Учителя? Подумай, как ему тяжело сейчас там, внутри!

ИУДА. (Вспыхнув) . Учитель оскверняет себя! Как мы теперь пойдем на праздник?!.

ИОАНН. (Печально) . Что мы знаем об Учителе, Иуда? И что мы знаем о скверне? И что мы знаем о празднике?

ИУДА. Говори о себе, Иоанн! Если ты не знаешь ничего, кроме лодок да сетей, то это не значит, что и я – такой же деревенщина – только оттого, что с тобой знаюсь.

ИОАНН. Твоя правда, Иуда, чему я учился? Сети чинить, да лодку смолить. Теперь и это позабыл. Не снится мне больше Море Галилейское под теплым солнышком!.. Там мы с братом встретили Учителя. Он тогда был веселым и наполнял наши сети рыбой…

ИУДА. Что приуныл, Иоанн, сын Зеведеев? Опять своего зверя во сне увидал? С рогами?

ИОАНН. Ты все смеешься, Иуда… Он так страшен, этот зверь! Знаешь, я ведь его теперь не только во сне вижу. Он и сейчас будто мелькает среди нас…

Вбегает Димон, озирается и прячется за колонну. Вбегают Барбула и Плацид.

БАРБУЛА. Беги к рынку, приведи подмогу! (Плацид убегает. Барбула замечает движение в палатке). Там кто-то есть… Ох, не нравится мне этот студент!

Барбула крадется к палатке. Из-за колонны на него бросается Димон, ударяет его ножом, отпускает обмякшее тело и вновь встает за колонну.

МАРИЯ. (Поет и раздевается до хитона, вызывая волнение мужчин) .

Я искала его и не нашла.

ИОСИФ. (Симону) . Бедная девочка! Разум ее совсем помутился от горя!

СИМОН. Ох, не сотворила бы она с собою зла! Слышал, как она нынче встретила Учителя? Улыбается ему и говорит, что Лазарь, мол, назначил ей свидание, и что на закате, по наступлении субботы, они соединятся . И спрашивает: «Будет так, Учитель?»

ИОСИФ. Что же он ответил бедняжке?

СИМОН. Учитель так добр к Марии! «Голубка моя, – ответил он ей, – если Лазарь по-прежнему этого хочет, то так и будет».

МАРИЯ. (Поет. Мужчины, зачарованные, тянутся к ней. Шевелится Барбула).

Димон ударяет ножом очнувшегося Барбулу и вновь прячется. В пещере – вспышки света, слышен треск рвущихся пелен. Плакальщица исчезает.

МАРФА. О, Адонаи! Он встал! Мой брат встал!!

Из пещеры, едва держась на ногах, выходит Лазарь. Марфа бросается к Лазарю, рвет на нем пелены.

ЛАЗАРЬ. (Поет без инструментального сопровождения, тихо, пытаясь идти к Марии).

(Падает на руки Марии. Оба садятся на землю).

Я устал, Мария, и все тело мое болит. Я засыпаю.

МАРИЯ. Я усну с тобой. (Оба ложатся и засыпают в объятиях друг друга).

ИУДА. Я не могу этого видеть! (Прячется).

ИОАНН. Какая радость видеть их! Больно от радости! Нет сил! Ноги слабеют! (Падает).

ПЕТР. Радость! Осанна! Что же это с ногами? Учитель! (Доходит до пещеры и падает).

СИМОН. Радость! Радость! Господи, как сон одолевает! (Падает)

ИОСИФ. Чудо Господне! Вот радость-то! Не вынести такой радости. (Все засыпают).