Тэхэнь Кын Сыним: Дзэн и просветление. Внутренний путь к свободе

Вся энергия Сыним была сфокусирована единственно на этом вопросе, и ноги понесли ее по стране. Она хотела получить окончательный ответ, но ничего изнутри так и не приходило. Ее желание было столь огромным, что без этого ответа она не чувствовала ценности своей жизни. В результате, она пыталась несколько раз покончить жизнь самоубийством, но каждый раз терпела неудачу. Сыним бродила без всякой цели. Ее единственной мыслью было умереть в таком месте, где ее тело никого бы не потревожило.

Ее ноги остановились на краю обрыва над рекой Хан. Но в тот момент, когда она взглянула вниз на воду, она забыла о смерти. Так, глядя на воду, она простояла над обрывом примерно полдня. Внезапно очнувшись от этого самадхи [8] Самадхи описывалось многими способами, но чаще всего — как недуальное состояние сознания, в котором субъект и объект становятся одним. , она почувствовала, как по ее лицу бесконтрольно потекли слезы, и в этот момент осознала: «Мои слезы должны быть слезами, что станут океаном, который я весь выпью до дна».

Она плакала слезами радости, потому что теперь ясно понимала, как ей идти вперед. Ее слезы не были слезами простого сопереживания, скорее они были вызваны тем, что она сама стала воистину одним целым с человеческим страданием и нуждой. Более того, теперь Сыним знала, что, став с ними одним целым, она должна быть способна недвойственно продемонстрировать то состояние, где она, основание, и те, кто страдает, являются одним целым. Таким способом она могла бы по-настоящему помочь и людям, и даже планете в целом.

Сыним провела ещё десять лет в горах. Она никогда себя ни с кем не сравнивала и никогда не оставалась довольной тем, что уже осознала. Вместо того она просто продолжала идти вперед, искренне пытаясь приложить к жизни и испытать уже осознанное, не цепляясь ни за один из своих опытов или осознаний.

Всегда практикуя посредством ума и проверяя свое понимание и опыт, она совершенно не беспокоилась о своем теле. Когда она чувствовала, что нужно что-то поесть, она ела фрукты и растения, которые находились поблизости. Иногда она находила дикие ягоды или грибы, а однажды фермер дал ей немного сушеных бобов. Несколько зим она провела под соснами, или в яме, которую она выкопала в песке, или возле реки. В некоторые из этих зим единственной ее одеждой была та, что осталась с лета. Ее кожа сильно потрескалась и. кровоточила, сквозь нее просвечивали кости, а волосы были собраны в пучок при помощи виноградной лозы. Но люди, которые её встречали, были поражены тем, насколько ясными были ее глаза.

Некоторым людям кажется, что Сыним испытала много страданий, однако сама она о своей практике так никогда не думала. Она никогда намеренно не принимала на себя какой-либо физической аскезы, просто всё внимание она направляла только на свою истинную природу.

Для Сыним не существовало таких вещей, как отпускание или не отпускание. Она вкладывала всю свою осознанность в основание, сотворившее ее. Не обращая никакого внимания на внешние предметы, она продолжала смотреть лишь на то, что касалось ее ума изнутри. Это было подобно безмолвному сидению со спокойным умом на зеленом поле. Около года любое усилие мысли давалось ей с большим трудом, так что даже если у нее и появлялись вопросы, она сознательно пыталась отвечать на них. Во время подобной практики решение иногда появлялось внезапно, а иногда могло прийти позже.

По мере практики у Сыним возникали такие вопросы, как: «Почему одна твоя нога больше другой?» Но когда она смотрела на свои ноги, то видела, что они были совершенно одинаковые!

Когда появлялись подобные вопросы, она очень глубоко размышляла над ними, не замечая наступления вечера, не обращая внимания на холод. Она практиковала так ненамеренно — это случалось естественно. Сыним не осознавала даже своего тела. И хоть ее глаза были закрыты, ум был светел и ясен. Однажды она провела несколько дней без движения, после чего всё ее тело настолько окоченело, что она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

Сыним вспоминала: «Несмотря на то, что я была на грани смерти десятки раз, я не умерла. Я не умерла от голода, не замерзла, мне не причинили вреда дикие звери. Когда смерть была рядом, во мне возникала мысль о том, куда мне идти, чтобы найти то, что мне было нужно.

Однажды, когда я шла темной ночью, я вдруг не смогла пошевелить ногами — они как бы замерзли. Посмотрев вперед, я поняла, что нахожусь в шаге от края утёса. Вы знаете, что заставило мои ноги так замереть? Случаи, подобные этому, происходили много раз. Я знала, что это не было случайностью».