Сборник статей - Ответственность религии и науки в современном мире

Мы видим, что даже эта краткая схема концепции законности является очень сложной и сама по себе не решает ни одну из проблем. Однако, задаваясь вопросом: «Кто может начать войну или применить силу?», эта теория стремится заставить тех, кто объявляет войну или применяет силу, обосновать свои действия; а также заставить других, например международное сообщество, взять на себя серьезную ответственность за принятие санкций против тех, кто применяет насилие.

Руководствуясь идеей «намерения», традиция настаивает на том, чтобы у войны или применения силы были четкие цели и справедливые намерения. Например, когда берут в руки оружие, чтобы защитить территорию страны от захватчиков, – это справедливое и хорошее намерение, но ведение войны с целью захвата чужой земли – несправедливо. Здесь задача состоит в том, чтобы сдержать тех, кто развязывает войну, поскольку они стремятся завоевать территорию или взять под контроль природные богатства, как, например, золотые прииски или (в наше время) нефтяные скважины, а также обуздать тех, кто ведет войну просто потому, что они могут воевать и получают удовольствие от применения физической силы. В этом случае и причины несправедливы, и намерения нехороши. Аналогично, насилие, применяемое исключительно в целях отмщения, также не считается справедливым и имеющим хорошие намерения.

Как и в случае с законностью, простая идея о намерении вызывает множество вопросов. Например, имеет ли «хорошее намерение» тот, кто поднимает оружие против «законной власти» в стремлении к свободе? Если «законная власть» становится тиранической, превращается ли насильственное сопротивление в «справедливое»?

Распространенным методом обоснования идей о справедливой причине и хорошем намерении является заявление о том, что зло войны можно допустить только для того, чтобы противостоять большему злу. Однако это не решает вопрос: кто скажет, какое из зол является большим? Здесь для обсуждения разных представлений о том, что составляет зло, должны быть привлечены различные религиозные и нерелигиозные традиции, а участники дебатов должны найти способ примирения идей, отличающихся друг от друга, а порой и противоречивых. Однако важно то, что, задавая вопрос о причине и намерении, традиция Справедливой войны призывает к ответу тех, кто поднимает оружие. Они обязаны разъяснить свои цели и оправдать свои действия, преследующие эти цели.

Идею о соразмерности легко сформулировать: средства ведения войны или применения силы должны соответствовать преследуемой цели, а причиненный ущерб должен соизмеряться с полученной выгодой. Однако простая мысль очень быстро превращается в сложную, как только мы приступаем к оценке целей или задач войны и применения силы относительно причиненного ими ущерба.

Отчасти эта идея была разработана для защиты гражданских лиц, не принимающих участия в боевых действиях. Когда на страны обрушиваются войны, в них вовлекаются и от них страдают невинные люди. Гражданские лица становятся игрушкой в руках военных: происходит грабеж, люди подвергаются насилию, их похищают, превращают в рабов и т. п. Аналогично, когда имеет место насилие, в это невольно вовлекаются невинные люди. Одна из задач соразмерности заключается в достижении максимального облегчения страданий невинных людей. Поэтому предлагается, чтобы власти, начавшие войну, несли ответственность за поведение своих бойцов, а также за безопасность гражданских лиц и нормальное отношение к ним.

Это становится трудной задачей, когда, например, войска вовлекаются в партизанскую войну. Как, например, солдат должен распознать гражданского человека, не участвующего в боевых действиях, особенно в ситуации высокой степени напряженности и опасности? Аналогично, в современных войнах, такая тактика, как ковровое бомбометание и дефолиация (намеренное уничтожение растительности химическими средствами), ставит вопрос об обращении с гражданскими лицами. Теория Справедливой Войны утверждает, что во всем должна сохраняться соразмерность. Беспорядочное бомбометание или дефолиация могут нанести ущерб, несоизмеримый с поставленной целью, а могут и нет.

И вновь мы видим, что эта идея и ее совершенствование на протяжении столетних дебатов сами по себе не привели к решению проблемы. Нам все еще нужно дискутировать по поводу того, соизмеримы ли конкретные действия с достигаемой целью. Однако вновь требуется обоснование, а обоснование требует формулировки целей и средств, выгоды и риска.