Коллектив авторов - Богословие творения

Такое биофизическое понимание воплощения должно иметь значительные последствия для понимания отношений Бога с материальным миром в целом, и биологическим бытием в частности. Божественный Логос присутствует не только в церкви, но и в самой сердцевине материального бытия. В перспективе глубокого воплощения смерть Иисуса реализует для всех чувствующих и страдающих существ самораскрывающуюся ( self-divesting ) природу божественного Логоса. И Логос тогда – Свет не только для всякого человека, приходящего в мир (Ин 1:9), но и «Свет миру» и «Свет жизни» (Ин 8:12).

Такая интерпретация Евангелия возможна уже на фоне иудейского представления, что у Бога есть жилище посреди мира ( shekhinah ). Но эта интерпретация становится еще более правдоподобной, если принять, что Иоаннов Пролог имеет стоические истоки. Ибо о Логосе утверждается в этой интерпретации, что он есть живая связь между наивысшей реальностью Бога и промежуточной реальностью мира. Поэтому едва ли совпадение то, что два понятия, logos ensarkos и sarx , соединены вместе в Ин 1:14. Важное богословское различие: у Иоанна есть единственное archē, которое происходит от Бога Отца, в то время как стоическое мышление обращалось к двум archai единства «Бог-мир», деятельному Огню и пассивной Материи [156]. Здесь христианская точка зрения радикально расходится со стоической онтологией.

Для Иоаннова взгляда на Христа характерно и практическое измерение. Даже Истина и Путь должны были быть заново приведены в действие в людях, которые, в качестве мыслящих существ, наделены способностью к практическим суждениям. Поэтому присутствие Логоса – это не только теоретическая позиция, в которую нужно верить, но и «правда, по которой нужно поступать» (Ин 3:21). Чтобы осуществить это, Иисус как персонифицированный Логос удаляется от своих учеников. Иисусу необходимо покинуть своих учеников, как сказано, ибо иначе Дух не найдет места, чтобы вдохновить учеников, для того чтобы «наставить вас на всякую истину» (Ин 16:13). «Всякая истина» здесь означает: «совершение правильных поступков в практической жизни», то есть применение истины к частным обстоятельствам.

Мы должны ныне признать, что, хотя жизнь началась на нашей планете около 3800 миллионов лет назад, мы можем проследить присутствие гоминид [157]в лучшем случае на 5–6 миллионов лет, в то время как существа, подобные нам, homo sapiens sapiens , появились только около 150 тысяч лет назад. Это – центральная тема в активно развивающемся сейчас поле диалога науки и религии. В настоящем контексте тем не менее я ограничусь обзором некоторых классических мотивов богословия воплощения.

Не удивительно, что в поисках патристических источников более заземленной христологии мы обращаемся к элементам христологии Logos-sarx в русле Евангелия от Иоанна. Модель Logos-sarx среди историков богословия признается в качестве наиболее распространенной модели христологических размышлений в III и IV веках, предваряя тем самым более позднее халкидонское разрешение проблемы в 451 году. Главное в христологии Logos-sarx – то, что Сын Божий вошел в мир плоти через человеческое тело Иисуса. Для некоторых (как Мефодий Олимпийский, ум. ок. 311) это означало, что божественный Логос во Христе занял часть высших рациональных человеческих способностей [158]. Содержательно это решение проблемы было впоследствии справедливо отвергнуто несколькими соборами, поскольку такая точка зрения, как казалось, предполагала недостаток полноты человеческой природы во Христе. Другие отцы церкви тем не менее использовали схему Logos-sarx , не придерживаясь подобных взглядов. Выдающимся примером является св. Афанасий Александрийский. Согласно ему, Логос при воплощении воспринял тело, «не чуждое ( ouk allotrion ) нашему», используя его как свой храм ( naos ) и орудие ( organon ) для спасения всего рода человеческого [159].

Тем самым человеческое тело Иисуса не было разъединено ни с другими человеческими телами, ни с материальностью космоса в целом. Как утверждает Дж. Н. Д. Келли, стоические мотивы все еще применялись при построении Афанасием христологии типа Logos-sarx :

Афанасий поэтому не оставляет места христологиям типа «Слово-человек». Как могут называться христианами те, он вопрошает, кто говорят, что Слово вошло в святого человека, так же как оно входило в пророков, а не то, что Он стал человеком, приняв Свое тело от Марии, и кто осмеливаются уверять, что Христос – это один, а божественный Логос – другой. Стоики считали, что Логос – душа мира, и Афанасий заимствует у них эту идею, с той разницей, что для него Логос, конечно же, является личным. С этой точки зрения Логос есть оживляющий, управляющий принцип космоса и рациональная душа человека, которая исполняет такую же роль в отношении тела, являясь копией Логоса, фактически логосом в миниатюре. Человеческая природа Христа была в некотором роде частью обширного тела космоса, и не было несоразмерности в том, что Логос, который одушевляет все целое, одушевляет и эту часть целого [160].