Леонид Кавелин - Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника

Все лавры и монастыри в окрестностях Иерусалима, то есть в Иерихонской долине, над Иорданом, в Сорокадневной пустыне, около Фекуи и Мертвого моря, составляли одно целое, одну отдельную пустыню, которая на соборах Никейском, Константинопольском и у всех древних писателей была известна под именем пустыни Святого Града. Основание в этой пустыне множества лавр и монастырей в строгом значении слова было делом Божиим. Оттого-то в самое краткое время, почти вдруг, не только заселилась, но и процвела, яко крин, эта святая пустыня. Святые мужи были невольными основателями этих училищ богомыслия. Отшельник, полный живой, сердечной веры, предпочитающий всему любовь Божию, удаляясь в дикую пустыню, чтобы иметь возможность в уединении и безмолвии внимать лишь своему собственному спасению, вовсе не помышлял об основании монастыря, потому что такие люди, по своему глубокому смирению, искренно признавали себя неспособными руководить других. Но вот благодать Божия просвещает и освящает его, соделывает своим избранным сосудом, совершая чрез него многообразные чудеса; слава о нем быстро растет, и многие приходят, изъявляя желание усовершенствовать себя духовно под его руководством; напрасно он отказывается: слезами, просьбами, а нередко и неотступным домогательством собравшиеся вынуждают святого мужа сделаться их наставником. Так возникли лавры и монастыри; здания в них улучшались жертвами людей благочестивых, внимание которых было привлечено чудесами и примерами святой подвижнической жизни иноков. Смирение и удаление от славы человеческой наполняли сердца святых основателей, и именно эти самые качества дивный во святых Своих Господь употребил для умножения приютов благочестия. Ибо святой муж, будучи вынужден указанным выше способом положить основание иноческой обители и убегая от молвы и славы человеческой, спешил удаляться в глубочайшую пустыню; но вскоре и там принужден бывал силою тех же обстоятельств, лучше же сказать, промыслительно, основывать монастырь для желающих сожительствовать с ним. Вот самая верная история основания в этой пустыне всех жилищ отшельников и монахов. Число их простиралось от 10 до 14 тысяч, то есть было вдвое более того числа, которое составляет ныне население Святой Афонской Горы, наследовавшей в Православной Церкви славу пустыни Святого Града. По причине такой людности, для удержания единообразия и порядка Иерусалимские Патриархи назначали особенных предстоятелей над всей пустынею Святого Града, в сане архимандритов. Таким был в патриаршество Саллюстия преподобный Маркиан (начальник киновии близ Вифлеема); а далее, при ясно обозначавшемся разделении братий на отшельников и киновиятов, стали поставлять двух предстоятелей, из коих один, как преподобный Савва, был настоятелем всех лавр, а другой, как его друг и спостник преподобный Феодосий, – настоятелем (архимандрит) всех киновий пустыни Святого Града [77]. Не обратившие внимания на эти обстоятельства, позднейшие описатели Святой Земли, насчитывали в одной (в Плачевной юдоли) лавре Св. Саввы от 10 до 14 тысяч отшельников, тогда как это число надобно относить ко всему населению пустыни Святого Града. Пересматривая остатки старины, составляющие источник сведений об этом предмете, нельзя не задуматься над тем, как все ясно носит на себе печать божественного происхождения. Среди такого числа иноков нас не столько приводит в удивление первоначальная ревность их к духовным подвигам и высокое их совершенство, а отсюда и дар различных чудотворений, сколько то, что в течение двухсот лет и более продолжается это цветущее состояние подвижничества, что не единицами или десятками, а целыми сотнями появляются мужи необыкновенные. Нельзя не видеть в этом руки Божией, которая произвела это великое чудо для пользы Церкви и как бы создала новый и совершенный свет, в котором ряд чудес наполняет два века, в котором подвиги божественной ревности, одушевления и высшего созерцания составляют его обыкновенное явление. Смотря на обширные и достоверные свидетельства об этих золотых веках Иерусалимской пустыни, мы должны убедиться в особой милости Божией, которая для нашего усовершенствования благоизволила сохранить такую славную летопись деяний человеческого духа. Промысел Божий избрал для этого двух великих мужей, полных высокого духовного совершенства и необыкновенной учености, которые перед вторжением исламизма посвятили всю свою жизнь на изучение и собрание памятников этого чудесного света. То были блаженный Иоанн Мосх и святой Софроний.