Стивен Ликок - Стивен Ликок. Юмористические рассказы

Таков, во всяком случае, дух подобных описаний. Но даже и такая «характеристика персонажа» еще не кажется авторам удовлетворительной. Ведь остается вопрос о «темпераменте» героини. Если у нее есть «темперамент», она еще может понравиться публике. А «темперамент» состоит в том, что в минимум времени героиня претерпевает великое множество физиологических изменений. Вот, например, физиологические изменения, которые я насчитал у героини романа, прочитанного мною несколько дней назад, на протяжении, если не ошибаюсь, семнадцати минут:

«Радостный трепет пробежал по всему ее существу.

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

Дрожь пробежала по ее телу (надо полагать, в противоположном направлении).

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

В глубине ее существа проснулось нечто такое, что уже давно умерло.

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

Страстное томление охватило все ее существо.

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

От нее исходило нечто ей не свойственное и к ней не относившееся.

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

Все оборвалось в недрах ее существа».

Последнее, мне кажется, означает, что у героини что-то там отстегнулось.

Вы и сами видите, что повествование дошло до такого места, которое дипломаты называют impasse [38] Тупик (франц.). , a люди попроще — cul de sac [39] Глухой переулок, тупик (франц.). или nec plus ultra [40] Крайний предел (лат.). . Дальше двигаться некуда. Дворецкий уже арестован. Но он не виноват. И, по-видимому, никто не виноват.

Другими словами, при чтении детективного рассказа неизбежно наступает момент, когда читатель теряет терпение и говорит: «Послушайте. Ведь, в конце концов, кто-нибудь да убил же этого сэра Чарлза. Так выкладывайте, кто именно». А у писателя нет ответа. Все прежние попытки ответить так, чтобы это звучало убедительно, безнадежно устарели. Прежде виновника загадочного преступления находили просто и легко: внезапно обнаруживалось, что убийство совершил «бродяга». Во времена королевы Виктории несчастное существо, именуемое бродягой, не имело никаких прав, с которыми полагалось бы считаться белому человеку, — ни в книге, ни в жизни. Бродягу вешали так же беззаботно, как ловили бабочку. А если он принадлежал к категории лиц, именуемых «бродяга злодейского вида», его зачисляли в преступники первого разряда и его казнь (упомянутая, но не описанная в книге) являлась неотъемлемым атрибутом «счастливого конца» наряду с замужеством Маргарет Олторп, которая — побочная сюжетная линия — выходила замуж за Простака, но, уж конечно, не за Великого сыщика. Брак не для него. Он приступает к расследованию следующей таинственной истории, к которой проявляет большой интерес ни более, ни менее как некая особа королевской крови.

Впрочем, все эти истории с бродягами давно вышли из моды. Когда в стране есть сто миллионов человек, которые живут на пособие по безработице, мы не можем позволить себе посылать их на убийство. Нам приходится искать другой выход.

И вот один из них, использованный многими поколениями, но все еще имеющий большой успех. Убийца найден. Да, он действительно найден и даже сознается в своем преступлении, но… но — увы! — его физические состояние таково, что очень скоро ему придется «предстать пред высшим судией». И этот «высший судия» отнюдь не является верховным судом.

В тот самый момент, когда Великий сыщик и инспектор Хиггинботем хватают его, он обычно разражается сухим, лающим кашлем. Эта одна из тех ужасных болезней, которые встречаются только в романах — вроде «любовной горячки» и «разбитого сердца» — и от которых не существует лекарств. Во всех таких случаях не успевает преступник начать свою исповедь, как его уже начинает душить сухой кашель.

«Да, — сказал Гарт, окидывая взглядом, небольшую группу полицейских чиновников, собравшихся вокруг него, — моя песенка спета — кха, кха! — и теперь я могу выложить все начистоту — кха, кха, кха!»

Услыхав этот кашель, каждый искушенный читатель уже точно знает, к чему он ведет. Преступник, который только что, в предыдущей главе, производил впечатление здоровенного детины — он выпрыгнул из окна третьего этажа и чуть не до смерти придушил младшего инспектора Джаггинса, — оказывается умирающим человеком. Он болен той ужасной болезнью, которая в романах называется «неизлечимым недугом». Лучше не давать ей точного названия, не то кому-нибудь может прийти в голову заняться ею и вылечить больного. Симптомы таковы: сухой кашель, необыкновенная мягкость в обращении, а в разговоре — полное отсутствие бранных слов и склонность всех называть «добрыми джентльменами». Все эти явления означают finis [41] Конец (лат.). .