Иоанна Хмелевская - Лесь

— С толку сбить хочет? — предположил зав.

— Этакий камуфляж? Возможно. Тогда зачем подбрасывает обратно?

— Понятия не имею. И вообще, знаете, что-то тут не так. И где он их прячет? Не в окно же выбрасывает.

— В окно? С четвертого этажа?.. Все бы уже было растрепано и перепачкано. И со времени этих краж он на удивление продуктивно работает. Знаете, меня в тупик поставил. Такой способный тип, у него великолепные идеи! Если бы так работал, я бы уж простил ему эти постоянные опоздания…

Мнение о Лесе уже совершенно изменилось, когда тайну наконец раскрыли. Сокрушенная пани Матильда просила зава принять ее и сообщила секрет — лицо ее по очереди смертельно бледнело и пламенно алело. Через полчаса вся мастерская обсуждала секрет.

Выяснилось, что книга опозданий и книга секретных документов — одна и та же книга. Опоздания вписывались с одной стороны, а документы фиксировались с другой, вверх ногами. В зависимости от того, какой стороной пани Матильда убирала книгу в шкаф, терялась или находилась соответствующая пропажа. Этот удивительный недосмотр вогнал кадровичку в полное отчаяние, а весь коллектив в радостное буйство.

— Все из-за жары, — оправдывалась страшно смущенная пани Матильда. — Клянусь, ни разу в жизни со мной ничего подобного не случалось! Пан Лесь, простите меня, я все время вас подозревала!..

Прощение у Леся удалось получить без малейшего труда, ибо в его экзистенции [7] экзистенции — Экзистенция -способ бытия человека наступил непонятный перелом. Лесев автограф снова начал систематически фигурировать в обретенном журнале, но атмосфера вокруг автографа решительно изменилась. Долго не мог он понять, в чем дело, наконец окружным путем ему сообщили: оба начальника рассудили смириться с постоянными опозданиями при условии, что и впредь он будет работать столь же впечатляюще, как над колористикой. А насчет специально запланированного снисходительного отношения к нему он так и не узнал — начальники старательно скрывали этот факт даже друг от друга, ибо каждый из них опасался задевать безумцев.

Мягкое отношение к Лесю возымело прекрасные результаты. От намерения убить кадровичку он отказался решительно и сам удивлялся, как такие глупости пришли ему в голову. Боязливая вера в скрытые на дне души таланты крепла с каждым днем. Заканчивая колористику, создавая подлинный шедевр, он всем своим существом жадно ловил слабые проблески признания в глазах обожаемой женщины. Проблески порождали новые надежды, оными надеждами питаемое чувство разгоралось ярче и ярче, и все шло к тому, что вымечтанное мгновение вот-вот наступит.

Накануне приемки проекта в половине четвертого Януш вернулся из светокопировальной мастерской, нагруженный семью комплектами проектов.

— Вот чудеса-то, — сказал он, с удивлением глядя на сложенные на столе кипы. — Успели к сроку!

Каролек поглядел на документацию с не меньшим удивлением и повернулся к Лесю.

— А ты? — спросил он с любопытством.

Лесь молча и торжественно показал на тщательно сложенные цветные листы. В последнем, приколотом перед ним на столе, не хватало только подписи.

— Ну так что? — оживился Каролек. — Можем вовремя удалиться домой, как все люди?

— То есть… — буркнула Барбара.

— Я ухожу, — категорически заявил Януш. — В последнее время забыл, как свет дневной выглядит на улице. Использую оказию и посмотрю.

— И я тоже ухожу, — решительно повторил Каролек и с участием посмотрел на Барбару. — Остаешься?

— А ты когда-нибудь видел слесарку, которая сама собой бы отработалась? — ядовито спросила Барбара.

У Леся забилось сердце. Он собирался подписать последний лист, снять его и тоже отправиться домой, а тут вдруг открылись новые перспективы. Впервые за долгое-долгое время появился шанс остаться один на один с обожаемой женщиной. Мгновение, о коем исступленно мечтал, без сомнения, приближалось. Кто знает, может, и она предчувствует, кто знает, может, остается тут не из-за какой-то дурацкой слесарки, а ради него, Леся…

Сверхурочные часы наконец-то наступили. В мастерской воцарились покой и тишина. Задыхаясь от волнения, Лесь встал из-за стола приблизился к Барбаре и приковался взглядом к ее затылку, словно змей, гипнотизирующий пташку.

Минуты проходили весьма бестолково. Затылок не реагировал на взгляд змея. Лесь убедился в неотвратимости действия.

— Барбара, — шепнул он страстно.

— Ну? — отозвалась Барбара, не прерывая работы.