Бранислав Нушич: Министерский поросенок

Министерский поросенок

Все вы, разумеется, ели на рождество поросенка. А знаете, что ел я? В первый день рождества я ел суп и вареную говядину, и во второй день рождества я ел также суп и вареную говядину, и лишь на третий день на обед у меня были отбивные, чтобы за столом хоть пахло свининой.

Я остался без поросенка. И это, представьте себе, случилось уже после того, как я купил его, после того, как он побывал в моих руках.

Я купил хорошего поросенка и, как всякий добрый хозяин, сделал это в пятницу, когда поросята были еще дешевы. Я принес его домой, и все мы по очереди щупали его и восклицали: «Ого!» Первым пощупал его я сам и воскликнул: «Ого!»,— потом жена, теща, свояченица, дети, кухарка. Все подряд щупали его и восклицали: «Ого!»

Мало этого, по совету тещи я позвал попа освятить поросенка перед закланием. И вот, когда все было готово, мы со спокойной душой занялись своими обычными делами.

Жена вымыла детей и навертела им на головы безобразные чалмы; теща, прилепив на шею горчичник, чтобы сбить давление, завернулась в плед и села у печки; свояченица кроила и примеряла бальное платье; жена, естественно, приложила к вискам два ломтика картофеля (от головной боли), повязала голову и натянула на руки белые перчатки, намереваясь почистить их бензином; кухарка надела мои старые сапоги и пошла вытрясать ковры на снегу, а я брился.

И вот в эту идиллию, где каждый был занят своим делом, ворвалась кухарка и, потрясая метлой, завопила:

— Поросенок убежал!

Эта весть произвела впечатление разорвавшейся бомбы.

В один голос мы издали какой-то нечленораздельный звук и ринулись за поросенком. Впереди я, без шапки, с намыленной щекой и с полотенцем на шее; за мной моя жена с картофелем на голове и в белых перчатках, следом завернутая в плед теща с горчичником на шее, за тещей свояченица в бальном платье, за свояченицей вооруженная метлой кухарка в моих сапогах, а за кухаркой два моих несмышленыша с чалмами на головах.

Я лично принял на себя командование этим войском. Противник безостановочно отступал, а мы упорно продвигались вперед, не неся никаких потерь. Только теща по пути потеряла горчичник, а жена — картофель. Моральный дух моего войска был крепок, и оно отважно летело вперед, к победе.

Мы пробежали таким образом две-три белградские улицы, пока противник не скрылся в чьем-то дворе. Не теряя ни минуты, я решительно перестраиваю боевой порядок. Тяжелую артиллерию, то есть тещу, ставлю у ворот, горную артиллерию — жену и свояченицу — расставляю по двору так, чтобы господствовать над всей местностью, кухарку оставляю в тылу — у нужника, стрелков — ребят в чалмах — рассыпаю в цепь, а сам отправляюсь на разведку.

Мы были уверены в своей победе, однако в боевых операциях любая мелочь может роковым образом повлиять на исход борьбы. В заборе была дыра, поросенок протиснулся сквозь нее и скрылся в неизвестном направлении. Это означало, что дальнейшее продолжение боевых действий нецелесообразно.

Мы возвращались с поля боя, как войско Наполеона из Москвы. Падал снег и засыпал дорожки. Я понуро шел впереди, а за мной брело мое войско, сломленное и павшее духом. Снег все сыпал, сыпал, сыпал... а кто-то там, в чужом квартале, уже щупал моего поросенка и восклицал: «Ого!»

И вот, пока я с тоской ожидал рождества, пронесся слух, что и у господина министра внутренних дел тоже убежал поросенок. Представьте себе, такое несчастье — и у господина министра убежал поросенок, и господин министр остался на рождество без поросенка; стало быть, в судьбе господина министра и в моей появилось нечто общее. Это меня утешало.

А вдруг — и такое можно себе представить — поросенок господина министра и мой сговорились и, таким образом, создали известную общность между нашими домами?

Но господин министр, разумеется, не стал собирать войско для погони за поросенком, как это сделал я. Он просто позвонил в управление белградской полиции.

— Алло!

— Алло!

— У меня убежал поросенок.

А теперь представьте себе начальников полицейских участков, представьте себе полицейских чиновников, представьте себе, что все это происходит на рождество, а к Новому году кое-кого обычно повышают в чине. И вы уже догадываетесь, что подумал обо всем этом каждый чиновник.

«Гм, за этого поросенка можно и чин получить».