Андрей Кивинов - Перемена мест

Таксист с опаской поглядывал в зеркало заднего вида. Странная парочка. Баба рассказывает мужику про него же. А тот, можно подумать, сам не знает про геморрой.

Они доехали до незнакомой улицы, остановились у незнакомого старенького панельного дома с незнакомыми бабками у незнакомого подъезда. Беспросвет.

— От центра далековато, зато недорого, — напомнила Лера, расплатившись с чуть ошалевшим водителем. — У нас последнее время с деньгами не очень. Мы же с тобой на Таиланд кредит брали, надо отдавать.

Антон Романович, обеспокоенный информацией о геморрое и оркестровой яме, напряженно всматривался в окружающий депрессивный пейзаж, но взгляд, кроме помойки, ни за что не цеплялся.

Надпись на парадной двери, сделанная нетвердой рукой, предупреждала, что в пятой квартире наркопритон, и это не реклама. Внутри же подъезда на облупившейся стене сияло другое предупреждение. «Иванов, от нас не спрячешься!»

— Это не про меня?

— Нет, — не очень уверенно ответила жена, демонстративно опуская голову, — Иванов очень распространенная фамилия. Не волнуйся.

Однако как-то неубедительно…

Между вторым и третьим этажами курил небритый мужик в майке и трениках, с наколкой на плече «ВДВ 1979». Пепел он сбрасывал в вонючую, полную окурков банку из-под кофе «Чибо». Завидев поднимающихся Плетнева с женой, дядечка погасил сигарету и, расплывшись в улыбке, протянул навстречу растерянному Плетневу руку:

— Ю-юрка! С возвращением, брат!

— Здрасте, Семен Аркадьевич, — поздоровалась с бывшим десантником Лера.

— Добрый день, — вежливо выдавил из себя Плетнев и руку пожал.

Как и город, улица, дом, так и внешность Семена Аркадьевича не вызвала в нем никаких ассоциаций. Только отметил, что рука влажная и холодная. Будто лягушку подержал.

— Как самочувствие? Как печень?

— Нормально, — насторожился бдительный Плетнев.

— Ну отлично! Здоровая печень — порядок в семье! Будет время — заходи, посидим.

— Зачем?

— Не зачем, а с чем. С ним и посидим.

Выписанный ничего не понял, но на всякий случай согласно кивнул головой. Но вмешалась жена:

— Семен Аркадьевич, у Юры пока режим. Никакого «посидим», — сухо отказала она гостеприимному соседу.

— Кто это? — тихо спросил Плетнев, когда десантник скрылся за обитой рейками дверью.

— Сосед. Просто сосед, — односложно ответила жена.

По тому, как она свернула разговор, Антон Романович сделал вывод, что последнего жена недолюбливает.

Лера остановилась около одной из дверей — с потертой дерматиновой обивкой, — достала ключи. Две штуки на простом металлическом кольце. Длинный ригельный и желтый английский. Завозилась с английским, он проворачивался вхолостую.

— Черт, опять заедает. Ты, кстати, месяц назад обещал починить.

Внизу хлопнула дверь, и топот тяжелых ног заполнил воздушное пространство парадной. Или парадное пространство воздуха. Так обычно бегут пожарные, поднятые по боевой тревоге. По учебной бегут иначе.

А замок все не открывался.

На площадке появились два типа с внешностью кладбищенских землекопов. Не в том смысле, что у землекопов есть характерная внешность, а в том, что точно закопают. Плетнев посторонился, чтобы пропустить их, но, как тут же выяснилось, это было совершенно напрасно. Выше землекопы и не собирались.

Двумя сильными и ловкими тычками Плетнев с женой были перенесены внутрь квартиры, выбив телами дверь вместе с ригелем замка.

Антон Романович едва успел подставить руку, чтобы Лера не впечаталась лицом в вешалку с одеждой. Вешалка покачнулась, и Плетнева засыпало сверху всевозможным мелким барахлом вроде шарфов и перчаток.

— В чем дело? Что вам надо? — тоненько закричала жена. Так обычно кричат живые граждане, которых по недосмотру положили в гроб вместо усопших.

— Заткнись! Ты нам на фиг сдалась! — успокоил один из землекопов, закрывая за собой дверь на лестницу. — Мы не к тебе. К мужику твоему.

— Не трогайте его! У него травма головы, его нельзя бить! — шептала Валерия в полуобморочном состоянии. — Юрочка, не волнуйся!

Юрочка и не волновался. Он уже понял, что пришли за его большой доброй печенью, и занял боевую стойку.

Золотов уловил звук шагов под дверью кабинета, моментально попрощался с Оваловым и захлопнул крышку ноутбука.

Не хватало только, чтобы кто-то здесь услышал подробности их беседы. Вообще-то Овалыч недалек от истины, и Золотов действительно идиот — как можно было так расслабиться здесь, где у каждого кактуса на подоконнике есть глаза и уши? Ланцов, судя по всему, на самотек ничего и никого не пускает. Макс прав — чем быстрее отсюда уеду, тем лучше.