Андрей Кивинов - Перемена мест

— Может, за тобой уже пришли? Ха-ха-ха!

Вячеслав Андреевич шутку не оценил.

— Пошел ты! — Он бросил телефон на стол и крикнул в сторону двери. — Не заперто! Входите!

Никто не зашел. Что ж, это даже хорошо: те, кого он опасался, не стали бы мяться под дверью. Они вообще не привыкли стучать.

Вячеслав Андреевич не поленился встать, дойти до двери и открыть. И не успел отвернуться, получив по лицу чем-то холодным и жестким. Ощутимо и неприятно. Как оказалось при ближайшем рассмотрении букетом. Хорошенькая у них тут техника дарения цветов!

На пороге стояла Великозельская пастушка. В одной руке букет, во второй цветочная корзина, подаренная ей им, а ему Ланцовым. Подвяли уже цветочки. Взгляд как у девчонки с известной картины Караваджо «Горгона Медуза».

— Ой, привет… Ты чего здесь?

— Здравствуйте, — холодно и официально ответила Анастасия, тяжелой поступью приближаясь к рабочему столу. С громким стуком определила на него корзину. — Как достопримечательности? Много нашли?

Золотов поспешно вытянул руки вдоль туловища. Со стороны выглядело как нелепый взмах или как загадочный пасс экстрасенса. Лицу он придал выражение самое покаянное изо всех возможных, существующих в мировом каталоге выражений.

— Настя, извини. Я не мог представиться сразу, — он еще не догадывался об истинной цели ее визита, — я же не знал, кто ты. А когда узнал, что именно с твоей подачи меня направили, тогда уже совсем не мог. Наша работа болтливых не любит. Прости, но пришлось соврать первое, что взбрело в неразумную голову. То есть патриотизм, он сейчас на слуху. Согласен, получилось глупо.

— Глупо получилось не с патриотизмом, — ехидно возразила Настя, кидая рядом с корзиной чуть подвядший букет ромашек, — глупо получилось со всем остальным. То есть с моей стороны глупо. Я бы даже сказала, что поверила, как последняя дура. А с вашей стороны очень даже ловко, Антон Романович!.. Или вы, может, не Антон Романович?

— Антон, Антон, — поспешил Золотов развеять подозрения, махнув удостоверением, не раскрывая корочек.

— Ладно сразу не сказали, а потом почему не смогли?

— Ну так получилось… — пробурчал Золотов, глядя в пол, как спалившийся в самоволке курсант.

Но, тем не менее, отметил про себя, что в гневе Настя еще прекрасней. Щеки раскраснелись, глаза горят, волосы растрепаны. Как девчонка с другой картины. «Свобода на баррикадах» Делакруа.

— Не мучайтесь. Хотите скажу — зачем? Кому хочется признаться, что он — взяточник, приехавший решать вопрос? И вызывающий проституток!

— Насть, ты о чем?

— О Мальвине. С голубыми волосами!

Блин, а она-то откуда знает? Да, конфуз. Любое оправдание — в молоко.

Настя же, похоже, меньше всего на свете думала в эту минуту о его оправданиях. Просто прицеливалась, чтобы дать оплеуху. Отомстить за поруганную девичью честь. Точнее, к счастью, еще не до конца поруганную.

— Да мы с ней просто так… болтали, пиво пили… Это не то, о чем ты подумала!

Золотов вдруг рассмеялся. Это не имело прямого отношения к проблеме неверности. Просто подумал о том, какая шикарная банальная фраза. Как в каждой второй песне на английском — «Tell me why?» (Скажи мне почему?) Эту банальную фразу «Это не то, о чем ты подумала!» почему-то чрезвычайно любят в кино. Практически в каждом втором фильме, когда возникает особо нелепая ситуация. Золотов всегда над ней прикалывался и был уверен, что ему в жизни она точно не пригодится. И надо же, произнес!

Настя не умела читать мысли, но со зрением у нее было в порядке. Ах, он еще и прикалывается! Оборотень! Тварь продажная!

— Мы форму ушивали, в города играли, веришь?

Он сделал шаг к ней, но Настя тут же отскочила к двери, словно он был Персеем, вооруженный мечом. Змеи на голове зашевелились, готовые ужалить.

— Ну да! Ага, он так и сказал — в города играли! А со мной поиграешь? Я говорю — Москва. Теперь ты.

— Астрахань, — послушно выдавил из себя растерянный Золотов. Сказал и тут же пожалел.

Настя героически справилась с чувствами и со слезами. Только голову подняла высоко, словно Петр Первый с картины «Утро стрелецкой казни» Сурикова. Потом безнадежно махнула рукой:

— Не имеет значения. Меня вообще все это мало волнует. Хоть хороводы водите!

Она извлекла из кармана мятую бумажку и швырнула в стрельца:

— А это, господин культурный министр, передайте Ланцову! Скажите, чтобы убирал за собой!

Вячеслав Андреевич поймал скомканную бумажку. Салфетка. Знакомая ресторанная салфетка с цифрами, начертанными Ланцовым. Ласкающее взгляд число пи с семью нулями.