Павел Гутионтов: Игры на свежем воздухе застоя

— Страшно подумать, — сказал нам Баряев в перерыве репетиционного процесса, — что будет, если мои ребята вдруг узнают ЧЕМ я здесь занимаюсь по командировке ЦК комсомола…

А Герман Черный, человек с артековским прошлым, в это самое время убеждал артистку Лену Драпеко:

— Лена, Лена! Больше теплоты, чувство вложи! Вспомни, как гениально это у Вики получалось…

И Паша Баряев подтвердил нам: «Вика это — да…»

Драпеко же собралась, взмахнула прической, залучилась улыбкой: — Дорогой Леонид Ильич! Советская молодежь знает, что Вам дороги и близки труд рабочего и ратный подвиг солдата, героические будни послевоенного возрождения и целинной эпопеи. В борьбе за счастье трудового народа, торжество идей пролетарского интернационализма Вы вкладываете всю свою убежденность, многогранный талант, революционную энергию. Прогрессивная юность планеты называет Вас, выдающегося политического деятеля современности, вдохновителем разрядки, знаменосцем мира и созидания!..

— Не то!.. Не то!.. — заломил руки Герман Черный. — Ну, Лена же…

И пока Черный объяснял Драпеко ее сверхзадачу, через конференц — зал шел по его диагонали депутат Верховного Совета России слесарь АЗЛК Николай Махонин. Дойдя, он упал на стул рядом с нами и Баряевым и обхватил голову руками.

— Тяжело, Коля? — сочувственно спросил Баряев.

— Знамя вчера цеху вручали, — не отрываясь от головы ответил Махонин.

— За что? — вмешался в разговор я, в надежде на изюминку, которая вполне могла бы украсить будущий материал.

— Не знаю, — стараясь сохранять неподвижность, сказал Махонин. — Я только к банкету пришел…

Тут его и увидел Черный, оставил Драпеко:

— Махонин! Ну, где же тебя носит!..

И Николай встряхнулся; встал и громовым голосом потряс стены конференц — зала: «Товарищ Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского…»

Драпеко нам озабоченно сказала:

— Понимаете, ребята, ну, никак. Никак не поймаю интонацию. Это же не текст. Поверите, похудела за месяц репетиций — юбка спадает.

Мы с интересом посмотрели на юбку.

Подошел Володя Некляев, белорусский поэт, лауреат премии Ленинского комсомола. Только что он репетировал собственные стихи — четыре строчки, с которыми его и привезли из Минска: «Плыви, страна, эпохи ледокол! Звени в цехах! Шуми в полях без края!..»

— Знатные стихи, — похвалили мы Некляева, тот вздохнул и полез в сумку: «Ребята, но я же не только ЭТО пишу. У меня же есть и вполне приличные стихи. Ну, посмотрите…»

А Махонин отстрелялся и сел в прежнюю безнадежную позу. Черный же призвал ко вниманию и обратился ко всем сразу:

— Товарищи, главное, чтобы все было отрепетировано. Вы посмотрите, как вырос уровень съезда, как держатся делегаты на трибуне. А почему? Потому что каждый с этой же трибуны при пустом зале, естественно… Вы только представьте…

Мы представили и содрогнулись.

И Черный стал работать с детьми.

Детей было двое. Дочь делегата съезда Турсуной Ахуновой, дважды Героя Соцтруда, и сын делегата съезда Героя Соцтруда сталевара Федора Шишлова. Первая должна была прочесть стихи (мы толкнули Некляева: «Твои?» — тот выругался): «Буду хорошо учиться, скоро вырасту большой, стану лучшей ученицей в школе мамы Турсуной!» Со вторым было сложнее. По сценарию ему предстояло заявить: «Мы, Шишловы, люди рабочие!» Но парень, как выяснилось, букву «Ш» не выговаривал и при этом усмехался.

Черный измаялся с ним. А Баряев сказал: «На эту б глаза не смотрели!..»

— На кого? — не поняли мы.

— На эту, — мрачно повторил Павел. — С ней секретаря обкома комсомола прислали, девчонку, и эта ее уже совсем заездила. Вот сегодня выходим из метро, и слышу, эта, соплячка десятилетняя, своей сопровождающей шипит: «Все маме Турсуной расскажу!..» И секретарь — в обморок. До сих пар валидол глотает…

Мы с уважением посмотрели на Халилу.

От Баряева нас оттянул строгий молодой человек с комсомольским значком, сверился со списком: «Так, товарищи. Этого парня, пэтэушника, в отчете не упоминать. Случайный человек». — «То есть?» — «Основной переволновался, голос у него пропал. Пришлось этого вводить. А он случайный человек». — «Но откуда же он, случайный?» — «С Украины. Надо было Украину прикрыть, его и подбросили. Но человек случайный».

Ну что ж. Случайный, так случайный. Значит, надо.

И мы вернулись в редакцию и написали отчет.

Заголовок взяли у Светлова: «Сколько молодости у страны!» «…Как великая эстафета от отцов к детям переходила высокая ответственность за судьбу своей страны, за ее будущее. Все завтрашние победы и достижения вырастают из сегодняшнего напряженного труда, сегодняшних побед и достижений — старая истина, проверенная всем опытом человечества, но она всегда требовала и требует ежедневных новых и новых доказательств. Какой же символ нашего времени оставят потомкам молодые 80‑х годов двадцатого века? Какие слова напишут на его визитной карточке те, о ком Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев сказал с трибуны партийного съезда: «Молодые люди, которым сегодня 18 — 25 лет, завтра образуют костяк нашего общества». Давайте же задумаемся над этим коротким словом завтра, таким близким, таким обязывающим…»