С уважением — подпись.»
Письмо четвертое. Директору Москворецкого райнищеторга
г. Москвы тов. Малышевой Л. И. 2 октября 1981 года.
«Уважаемая Людмила Иосифовна!
К сожалению, не получил ответа на свои письма от 12, 14 и 28 августа с. г., и так как не допускаю мысли, что Вы могли бы не дать такового (в соответствии с известным Указом Президиума Верховного Совета СССР о работе с письмами и заявлениями трудящихся), убедительно прошу выслать мне копию Вашего ответа, чтобы я мог, в том числе, предъявить претензии почте за ее неудовлетворительную работу.
С уважением — подпись.»
Письмо пятое. Мне. 4 октября 1981 года.
«Уважаемый тов. Гутионтов. Ваше заявление проверено работниками райпищеторга, указанные
Вами факты подтвердились. Случай обсужден в коллективах магазинов
района. Ст. продавец Пирцхалава Р. депремирована.
Директор райпищеторга — Малышева Л. И.»
Таким образом, можно считать доказанным, что терпение и труд и состоянии перетереть все что угодно.
С депремированной Пирцхалавой равно как и с Малышевой Людмилой Иосифовной я больше никогда в жизни не встречался.
Время от времени собираюсь зайти в 16‑й магазин, чтобы лично проследить за переменаМИ, но каждый раз что — то мешает.
РАЗМЫШЛЕНИЕ ОБ ОБРАЗОВАНИИ
Покойный ректор МГУ академик Петровский любил говорить, что у него в университете есть три рода факультетов:
факультеты естественные — мехмат, физфак…
факультеты неестественные — истфак, философский…
и только один факультет противоестественный — факультет журналистики.
А вот в Ижевской тюрьме (при посещении которой мне выдали разовый пропуск, где в соответствующей графе было написано: «состоящему в должности… ПОЭТА»), на стене вече ней школы (сопровождавший меня замполит с гордостью отметил: «У нас стопроцентная посещаемость. Пропуски без уважительной причины изжиты полностью»), так вот на стене я увидел и списал в блокнот замечательный лозунг: «Не теряй зря свободного времени! Получи среднее образование! Приобрети специальность!»
И еще о свободе. Там же, уже на КПП, мое внимание также привлекло и объявление: «Сегодня в зоне «А» состоится ОТКРЫТОЕ партийное собрание. Явка коммунистов обязательна». А в тюремной библиотеке поразило изобилие собраний сочинений великого сатирика Михаила Евграфовича Салтыкова — Щедрина — включая, кажется, дореволюционные.
Кстати, о Салтыкове. В другой командировке — в подмосковном Талдоме — секретарь местного горкома партии с гордостью сообщил мне, что писатель свой город Глупов списывал именно с их населенного пункта.
Поспорить я не решился, хотя, как мне кажется, знаю и других претендентов.
«ТАРТУ ДОРОГ КАК ГОРОД УТРАТ»
В 1975 году я сочинил сказку.
Собственно, сочинять ее я начал значительно раньше, года еще за три до описываемых событий, когда служил в армии. Получилась сказка мудреная, громоздкая, перенаселенная персонажами, хотя основная мысль была вполне простой и даже, как теперь догадываюсь, простоватой. Речь шла об ответственности человека за то, что он делает, а все что он делает, и свою очередь, не поддается переделке, подчистке и исправлению. Чем и сказке у меня и пытался заниматься ее главный положительный герой — могущественный семиголовый великан Хынжереб, зарубленный по недоразумению богатырем — правдолюбцем, но обретший почему — то бессмертие. Вот и летал Оказавшийся бессмертным великан из века и век, стараясь подправить известную ему историю, а та все выворачивала и выворачивала на единственно — трагическую дорогу…
Сказку эту я писал — переписывал года три, все дополняя ее новыми и новыми деталями сказочного бытия выдуманной страны (где, скажем, небо надо было постоянно подкрашивать, в то время как выделяемые на это средства натурально разворовывались, отчего небо достаточно скоро проржавело — местами до дыр, из которых стали дуть сквозняки и вообще просачиваться из того мира в этот души неправедно погибших, а наоборот — алиментщики и уволенные первые министры… Ну, и тому подобное). Так вот к 1975‑му мне это надоело и я наконец поставил в сказке последнюю точку. А концовку — моралите, пользуясь служебным положением и недоглядом главного редактора, даже опубликовал в газете, в которой работал.
«…Лермонтов все равно выстрелил в воздух. Декабристы (я потом проверял) вышли на Сенатскую. Грибоедов уехал в Персию. И не вернулся на базу Сент — Экзюпери, граф и военный летчик.
Читать дальше