Ибрагим Абдуллин: Поднять на смех!

Нет, я не против театров. У кого есть желание, пусть их посещают. Но почему я, мебельных дел мастер Аухади, из-за этих, простите, театралов должен испытывать неудобство и беспокойство?

Однажды только задремал я, внезапно нагрянула одна наша деревенская родственница — тетушка Нахар. Не достучавшись, она открыла дверь своим ключом. И мало того, еще принялась упрекать меня, — дескать, навесил замок о тридцатью оборотами. Дальше — больше! Вместо того чтобы сразу лечь в постель, она начала без спроса шарить в шкафах и холодильнике, неистово гремя посудой, и возмущаться — вода у вас слишком жесткая, и сахар слишком мягкий.

После отъезда тетушки Нахар я сменил в дверях замок. И что вы думаете? Его открыл кузнец Лукман. Тоже не мог, видите ли, подождать, пока я вернусь с работы! Вхожу в квартиру — вижу: возле телевизора, включенного на полную мощность, сидит Лукман, закинув ногу за ногу. Сидит и, обливаясь потом, пьет чай, добавляя из чайника, которым мы пользуемся лишь в самых торжественных случаях. На мой молчаливый, вопрос он ответил весьма спокойно: «Уж не сердись, голубчик! Сегодня в программе футбол, и дождаться твоего прихода у меня не хватило терпения».

Наученный горьким опытом, я навесил на дверь три замка и вырвал с «мясом» звонок. А всем домочадцам строго наказал впредь в мое отсутствие приезжим дверь не открывать. В конце концов наша квартира не караван-сарай. Ведь до чего дело дошло! Четыре раза в год красишь полы. Шутка ли, столько чужих ног! Бывает и так, что нам буквально притулиться негде, ибо все наше жизненное пространство, как говорится, захватывают гости. И еще: для беспрерывного чаепития буквально не напасешься воды. Не хотят эти бесцеремонные люди понять, что вода — дефицит не только в Каракумах, но и на берегу Волги. Это хорошо знают все обитатели девятых этажей. Нет уж! Пусть непрошеные пришельцы ночуют в Доме крестьянина! Надо раз и навсегда закрыть путь в наш гостеприимный дом тем, кто считает возможным являться к нам — простите за прямоту! — с пустыми руками.

Вскоре захаживать к нам стали реже. К середине лета мы наконец-то немного пришли в себя. И тут жена моя вдруг принялась ворчать. Дескать, сам ни к кому не ходишь и к себе не пускаешь. Надо было тебе кротом родиться. И так далее и тому подобное.

Однажды, когда мы уже привыкли к покою и тишине, к нам вновь постучались. Жена хотела было открыть дверь, но я сказал: «Ни с места!» Сидим, не шелохнувшись, молчим. Вот стихли шаги спускающегося по лестнице человека. Я вышел на балкон, чтобы посмотреть, кто же он, очередной гость. Ба! Да ведь это пасечник Галиулла. Седую бороду старика трепал ветер, войлочная шляпа сбилась набок. За плечами у него был огромный мешок. По тому, как Галиуллу клонило в сторону, я сразу определил вес мешка. Сердце мое затрепетало. В детстве мы называли Галиуллу Юмарт-бабай, что означает щедрый, добрый бабай. Качая мед, он никогда не оставлял нас без угощения.

— Сейчас верну его! — крикнул я жене. И увидел, что у нее от радости рот растянулся до ушей.

Юмарт-бабая я догнал на углу. Он не сразу узнал меня. А узнав, с обидой произнес:

— Мне, сынок, говорили, что твоя дверь всегда нараспашку. Но когда пришел я, она почему-то не открылась.

Я увлек его за собой, напоил чаем, угостил лапшой. А когда Галиулла собрался уходить, я кивком головы показал на объемистый мешок:

— Не забудь, Юмарт-бабай!

— Нет, сынок, не забуду, — ответил он, набивая табаком свою огромную трубку. — Если сейчас в деревне приняться за кузнечное дело, то не найдешь мало-мальски приличной наковальни. А мне повезло. Нашел! На дербышкинском складе металлолома она лежала. Совсем новенькая!

Наше гостеприимство, видно, пришлось по душе старику. И как-то он опять постучался к нам. Но нет уж! Будь ты хоть трижды щедрым бабаем — хватит! Глянь-ка ты! Повадился!

Я смотрел с балкона вслед бабаю. Старик шел, сгорбившись под тяжестью объемистого мешка, и часто останавливался. Войлочная шляпа была зажата в руке. Какую, я хотел бы знать, железяку тащит на сей раз домой этот старикан!

Через неделю мы получили письмо от Халима, внука Юмарт-бабая. Он сообщал: «Дедушка привозил вам гостинец — кадушку меда, но вас не оказалось дома. Увез обратно». Дочитав до этого места, я почувствовал, что земля уходит из-под ног моих.

…Жена моя и дети то и дело ездят сейчас в гости. Скучно, дескать, дома. «Сами ни к кому не ходим и к себе не пускаем. Совсем в кротов превратились!» — это я слышу от жены все чаще и чаще. И, конечно, сержусь на нее за такие слова. Но в глубине души… Черт возьми, может, она не так уж не права?