Юноша пропихнул в себя ком. Вернулся к стенду. Как на зло подешевле космического больше и близко ничего не было.
«Ну, и пусть!» – быстро оглядевшись, юноша дернул за молнию. Откажись он сейчас от журнала – сам бы себя перестал уважать, считал трусом! Не успел Юрик застегнуться, внутри шевельнулся червь сомнения, – «А что если поймают? Как он матери в глаза смотреть будет?» Юноша готов был тут же вытащить змеей притаившийся на груди журнал, но его с новой силой обуяла злость, – «Неужели им 3 рубля жалко?! У одной вон колесики на тележке подгибаются! Набрала всякого хлама! Тюбики, баночки, флакончики! А космос – ведь это даже сейчас круто! Не каждый слетать может!»
В борьбе и сомнениях молодой человек упрямо двинулся к кассе. В очереди было всего-то два человека (с утра народ не очень шастает по магазинам), пристроившись третьим, Юрец понял, как ему страшно! Журнал колом стоял под курткой. Юрик был уверен, что все вокруг это заметили, но почему-то молчат… Лента подтягивалась, юноша положил на нее жвачку со взрывом, сообразив, что для виду нужно хоть что-то купить… По ту сторону кассы появился охранник. «Трус. Вор. Космонавт.» – Застучало в ушах… Заметив охранника, Юрик посыпал голову пеплом. «В школу обязательно сообщат… С хорошей репутацией можно распрощаться… Отец стопудово закрутит гайки… Жизнь станет, как во времена татаро-монгольского ига…»
– Добрый день, – сказала пока еще не ему сидящая за кассой женщина, – Пакет нужен?
Юрик поставил на неё глаза.
Отличающийся отменным нюхом охранник держал Юрика на мушке.
– Добрый день! – дошла его очередь, – Пакет нужен?
Охранник поднес ко рту рацию… Вокруг зашумели вертолеты… Подтягивалось подкрепление…
– Быстро всё на ленту, – тихо скомандовала кассирша.
Юрец схватился за живот.
– Быстро, – прошипела женщина, – Ну! – подогнала она подростка.
Юрик вжикнул молнией.
Кассир цапнула журнал, пропустила через кассу, пробила товар. На экране высветились 125 рублей.
– А …, – Юрик запнулся, хотел было что-то сказать, но дядя стоял уже рядом.
– Сегодня действует акция…, – сверля глазами юнца, четко разделяя слова проговорила женщина. Стоящий почти рядом столб она в упор не видела.
Юрик с огромным трудом сообразил, что от него требуется.
Монеты с лязгом и грохотом посыпались на блюдечко.
Кассирша шустро пересчитала деньги, выдала чек.
– Добрый день! – улыбалась она уже следующему покупателю.
Не чувствуя под собой ног, Юрик обошел человека в камуфляже и двинулся к выходу. Журнал торчал под мышкой. Юрец не сразу остановился перевести дух… Вор. Трус. Космонавт. Только что всё это было сжато, спрессовано в одну точку, но, пройдя узловой момент, нижние ступени отделились, упали, разбившись о землю, а что-то потянула к себе высь…
Юноша медленно поплелся к школе. Космонавт к ним в тот день не приехал, извинился, приболел. Больше Юрик в тот магазин не заходил.
– Любезнейшая Прасковья Ильинична!
– Дражайший Николай Спиридонович!
Молодой человек поймал чуть дрожащую руку толстухи, на какое-то мгновение она повисла в воздухе и, лишь после этого, он стал медленно подносить её к губам. Прасковья Ильинична часто заморгала. Ей вдруг стало страшно от того, что губы молодого человека коснутся сейчас её уже не слишком молодой руки, не слишком гладкой кожи.
«О молодость! ты скверная насмешка над женщиной» – свободной рукой Прасковья Ильинична стала теребить подвешенный на поясочке веер, – «мимолетность твоя оскорбительна, обещания твои – сплошь дымка, сплошь обман, и разве после этого ты не злодейка!? И отчего я не гадюка?» – промелькнуло в голове у Прасковьи Ильиничны? – «Как это было бы кстати. Скинула бы по весне шкурку и Николай Спиридонович целовал бы сейчас гладкую, нежную ручку».
Женщина все еще боязливо, как будто в смущении опустила глаза и, пользуясь моментом, стала рассматривать склонившегося к её руке мужчину. Николая Спиридонович был безусловно красавец, в нем было много приятного, хотя в настоящий момент взору женщины не открывалось ничего, кроме учтиво склонённой головы с подрагивающим вихром. Поцелуй, пока еще не долетевший до ручки, но уже успевший привести Прасковью Ильиничну в неописуемый трепет, позволил непростительно взвиться её мечтам и пусть даже не на долго, но поверить в искренность чувств Николая Спиридоновича. Николай Спиридонович, со своей стороны, уже не раз принимался говорить слова любви, но даже видя осколки разбитого сердца женщина каждый раз жестоко его обрывала, не позволяя ни себе, ни ему ни на что надеяться…
Читать дальше