Оксана Алексеева - Неслучайности

– Эй, папаша! Ты почему трубку не берешь?!

Татьяна находилась в лучшей клинике, которую сам же Вадим и оплатил. С этой женщиной он не виделся уже несколько месяцев – общались по телефону. Татьяна говорила, какая сумма нужна – Вадим переводил деньги. В том-то и заключался договор! Если уж сам он допустил такую ошибку, которая могла стоить его репутации, то теперь был обязан раскошелиться. Но на том он свое участие в этом процессе и считал выполненным. Так почему же все его друзья собрались в клинике, да еще и названивают ему, будто он просто обязан теперь рвануть навстречу счастливому отцовству?

Голова разболелась еще сильнее, чем обычно. Когда Вадим протянул руку к бардачку, Яна инстинктивно вжалась в кресло, но выдохнула, поняв, что ему до нее и дела нет. Вадим среди пачек презервативов и прочего хлама откопал таблетки и фляжку. Закинул в рот сразу две, запил водкой и поморщился. Потом щедро отхлебнул еще – это пойло с трудом проникало внутрь и даже, кажется, по дороге пыталось шипеть. Видимо, Яна его прием медикаментов посчитала чем-то вопиющим:

– С ума сошел? Ты что делаешь?!

Вадим вздохнул и ответил совершенно спокойно, даже тихо:

– Психую. Ладно, выметайся. Черт с ним, с бумажником.

Замок щелкнул, но Яна почему-то не кинулась наружу. Вадим предполагал, что уже выглядит уравновешенным, как всегда, но ей этого как будто было недостаточно.

– Так! – вдруг заявила она. – Давай, давай, поедем туда!

– Зачем? – не понял он.

– Не знаю! Покричим под окнами, помашем… И сам увидишь – все встанет на свои места. А то ты какой-то… словно потерялся.

Он устало качал головой:

– Как там тебя? Ты неправильно поняла. Сын родился не у меня, а от меня – это разные вещи.

– Ясно… – задумчиво ответила Яна. – И все равно поедем и помашем. Когда еще тебе придется махать по такому поводу?

– Надеюсь, никогда, – но Вадим повернул ключ. В конце концов, Кир сказал примерно то же самое – якобы не убудет с отца, если он ко всем ним присоединится. Кир даже коньяк упомянул, а значит, смысл ехать туда есть.

– Ты как, нормально? – у Вадима за всем этим совершенно вылетело из головы ее имя, да он и не вспоминал бы о ее присутствии, но она зачем-то продолжала подавать голос. – Ты в столб куда-нибудь не въедешь? За руль сяду я!

– Ни за что.

Она боялась, что он совсем напился? На самом деле, это не так. Голова до неприличия ясная, но раскалывается от боли. Вадим не стал отвечать и только прибавил газа. Попутчица притихла.

И зачем они все собрались в этом слишком ярком холле? Ксюша в руках держала шарики, и даже Лиза была заметно взволнованной. Словно праздник какой-то, на который зачем-то притащили и Вадима. Разве все они друзья Татьяне? Да некоторые из присутствующих ее ни разу не видели!

– Что тут происходит? – он никак не мог собраться с мыслями. – Какого хрена вы тут торчите?

– В общем, Таня позвонила Фионе, – затараторила Лиза. – Фиона – мне, ну а я… В итоге решили, что не каждый день у лучшего друга рождается ребенок! Вот и захотели тебя поздравить, да хоть одним глазком глянуть, но нас не пустили!

– А меня-то с чем поздравлять?

Вадим на самом деле никак не мог увидеть ситуацию целиком. Лиза, Кир, Ксюша, Андрей – каждый из них знал, как все получилось, но зачем-то продолжал это шоу. Он даже ощутил пару хлопков по плечу – словно подвиг какой-то совершил. Если уж им надо срочно кого-то поздравлять, то только Татьяну – она сама за себя нарешала. А он тут наподобие спонсора. Что за глупость – поздравлять за то, что кто-то когда-то заделал кому-то ребенка? Так для этого исключительного героизма и не нужно.

Но голова начинала кружиться, он шагнул к Киру, чтобы потребовать обещанный коньяк, как в холл вплыла розовощекая медсестра:

– Так, молодежь, расшумелись тут! Мамочка проснулась, но пустим только папу. На две минуты! И шарики давайте сюда, передам. Все остальные – марш на улицу.

Вадим не мог вспомнить, сам ли он пошел за этой розовощекой клоунессой, или его туда толкали сумасшедшие приятели, но он, почти целиком обмотанный каким-то синим целлофаном и с измазанными вонючей жидкостью руками, шагал по тихому коридору, потом направился на второй этаж. Медсестра сама открыла перед ним дверь и впихнула внутрь.

Пахло лекарствами или какими-то химикатами, а от этого голова закружилась сильнее. Татьяна держала ребенка на руках – и если бы он когда-то увидел ее такой, то ни за что не обратил внимания. Она была измученной и бледной – сама на себя непохожа. Но улыбалась, произнося слова почти шепотом: