Сергей Гусаренко - Gaudeamus. Как студенту стать мужчиной и другие академические хлопоты

Ники и Витя Гренкин считали себя лояльными по отношению к главной политической силе страны, и их доводы были не менее убедительными. Ники от четырех стаканов сухого вконец распоясался и перешел на личности – стал обзывать своих оппонентов, как это было принято в высших партийных кругах, ренегатами и политическими проститутками. Костя, не поняв метафоры, обиделся на товарища за "проституток" и принялся называть Ники словами, не имеющими никакого отношения к теме дискуссии. Серж умело погасил назревавший конфликт двумя звонкими и абсолютно безобидными с медицинской точки зрения подзатыльниками, беседа плавно перешла в мирное русло. Заговорили о следующем экзамене.

В названии предмета – "Введение в языкознание" – Айвэн усмотрел нечто эротическое, и все члены собрания единогласно поддержали новую тему. Разговор шел о красивых девушках и вообще об отношениях полов. Через некоторое время беседа приобрела неприличный характер семинара, близкого по содержанию к семинару по обмену сексуальным опытом. Опытом делились все, кроме Ники, поскольку однажды он имел глупость признаться, что в свои семнадцать лет еще не спал с женщинами, и поэтому теперь не имел права голоса в этих вопросах. Постепенно предметом обсуждения стал сексуально необразованный Ники. Не то чтобы над ним издевались, но упрекали в безответственном отношении к собственной физиологии, потом начали пугать поллюциями, угрями на лице и сперматозоидами в крови. Насчет сперматозоидов в крови больше всех распространялся Витя Гренкин: он сначала собирался поступать в мед и теперь считал себя вправе иметь решающий голос по медицинским вопросам.

Ники долго и безропотно слушал своих заботливых товарищей. В конце концов ему это надоело, и его разгулявшийся от выпитого интеллект подсказал ему, как прекратить нападки. Ники успешно сымитировал раздражение и в духе "отвяжитесь-от-меня" воскликнул:

– Ладно, хватит! Просто, я не привык рисоваться своими успехами в этих делах. Женщину я познал еще в девятом классе.

Члены летучего комсомольского собрания тут же обсудили неожиданное заявление своего товарища и, проанализировав некоторые особенности его общения с девушками (крайняя нерешительность, столбняк при случайных прикосновениях к самым безобидным частям женского тела, вызванные этим неумеренные до неприличия извинения и "покраснение кожных покровов морды"), пришли к единственно возможному выводу, что если Ники и познал кого, так это себя – в правую или левую руку. Ники не обиделся, только заметил, что онанизм – всего лишь один из этапов в половом развитии молодого человека. Такое откровенное полупризнание шокировало присутствующих, и за столом на некоторое время воцарилась тишина, а потом Айвэн взорвался:

– Нет, ну какая сволочь?! На него столько девочек засматривается, а у него еще онанический этап не кончился!

– Кончился, – отрезал Ники. – Просто я еще не перешел к следующему этапу.

– А когда перейдешь? На тебя такие девчонки косятся, а ты что, до совершеннолетия мастурбировать собрался?

Насчет девочек Айвэн не преувеличивал: Ники был хорош собой. Благородный купаж русской, туркменской и даргинской крови дал прекрасные результаты. В наследство от интернациональных предков Ники досталась худощавая и стройная фигура, у него были иссиня-черные волосы, длиной до середины уха, на бледном, слегка продолговатом лице возвышался средних размеров нос с намеком на орлиность и очень выделялись яркие голубые глаза, обрамленные черными коровьими ресницами. К тому же у Ники была хорошая осанка, приобретенная, видимо, по тому же наследству, поскольку спортом, из-за непонятно от кого доставшейся опять-таки по наследству лени, он не занимался и специально за нею не следил. Ники сам замечал на себе заинтересованные взгляды девушек, ему было приятно это внимание, и его, конечно же, посещали самые смелые фантазии и желания. Иногда в этих фантазиях он доходил до того, что видел себя входящим в зал бракосочетаний об руку с понравившейся девушкой под волнующие звуки марша Мендельсона. Такие умозрительные опыты стали своего рода проверкой, насколько велики его симпатии к девушке. В общем, Ники был весьма уравновешенной личностью, хотя в силу своей недогадливости и нерешительности иногда казался наиболее решительным девушкам беспросветным дебилом.

Последнее обвинение Айвэна задело Ники, и чтобы как-то отделаться от слишком уж заботливых друзей, он снова, на этот раз еще более неудачно, соврал:

Читать дальше