Сергей Антонов - Хексенхаммер

– Зачем толкаться? – пролепетал мужик, ошарашенный таким приемом. – Если обувка без надобности, так и скажите. А то – толкаться…

– К-к-кая обувка? – теперь на перила, опасаясь грохнуться в обморок, оперся уже сам Платон.

– Та самая, что сегодня возле нашей свалки потеряли, – рука бомжа скользнула внутрь грязной холщовой сумки. – Вот, держите. Нам ваш ботинок без надобности. Поскольку один.

Дашутин принял из рук доброжелателя проклятый ботинок и, не говоря ни слова, закрыл дверь. Полуботинок, не горевший в огне и свободно перемещающийся по дому, вернулся. Он мог бы сделать это и без посторонней помощи, но посчитал, что доставка «а-ля бомж» будет быстрее. Все просто, как табурет.

Передвигаясь на ватных ногах, Платон прошел в кабинет, поставил ботинок на письменный стол.

– Скучал без меня?

Облепленный засохшими лепестками квашеной капусты ботинок молчал. Дашутин хищно улыбнулся и погрозил недругу пальцем.

– Значит, не желаем расстаться по-хорошему? Будет по-плохому, парень!

Платон бросился на кухню и выдернул из пластмассовой стойки самый большой нож. Не добившись толку от огня, он решил действовать мечом. Если этот вариант хоть как-то проймет мерзкий ботинок, останется достать из ящика с инструментами аккумуляторную пилу «Бош» с твердосплавным диском и порезать ботинок на тонюсенькие ремешки.

Являясь по роду деятельности профессиональным колдуном, Дашутин верил в магию, но еще больше верил в хороший лом, против которого нет приема. Он обошел стол с грацией и ужимками Стивена Сегала, готовящегося к нападению. Нацелил лезвие в самую уязвимую часть ботинка – носок и размаха обрушил нож на противника. Лезвие отскочило от глянцевой поверхности, не причинив ботинку ни малейшего вреда, чего было нельзя сказать о Платоне. Его ладонь соскользнула с пластмассовой рукоятки. Возглас разочарования сменился воплем боли.

Нож упал на пол, а Дашутин с порезанной ладонью бросился в спальню, чтобы вооружиться каминной кочергой. Его путь был отмечен каплями крови, которые, падая на паркет, превращались в маленькие звездочки. Кипевшая в каждой клетке тела ярость сосредоточилась в руке, сжимавшей кочергу. Что касается силы удара, то в этом Дашутин превзошел сам себя, а вот меткость оставила желать лучшего. Кочерга сделала глубокую вмятину на полированной крышке стола всего в сантиметре от ботинка.

– Су-у-у-ук-а-а-а!

Если бы у Платона были соседи, их обязательно переполошил этот вой. Однако маг выбрал для строительства загородной резиденции самое пустынное место и своим криком не мог привлечь внимания посторонних. Новый удар тоже не блеснул точностью. Пострадал только телефон. Куски его корпуса и медно-алюминиевые кишки разлетелись по всему кабинету. Дашутин понял, что зашел слишком далеко, отшвырнул кочергу.

– Я схожу с ума? – спросил он плаксивым голосом у люстры на потолке. – Или просто нервничаю? Спокойно, Платон. Возьми себя в руки. Будь мужиком. Пойми: этой твари только и надо, чтобы ты запаниковал, потерял голову и начал делать необдуманные поступки. Спокойно, дружище.

Последнюю фразу он произнес довольно ровным тоном. Если ботинок стал для кого-то средством поквитаться с ним, то избавится от наваждения можно только имея холодную голову…

– Чистые руки, – усмехнулся Дашутин, цитируя слова Феликса Эдмундовича. – И горячее сердце.

Он достал из кармана брюк носовой платок. Уселся в кресло и перебинтовал ладонь. Вместе со спокойствием начали приходить идеи. Одна из них Платону понравилась. Ее недостаток был лишь в том, что почта в ближайшем райцентре была уже закрыта. Военные действия против ботинка отняли слишком много времени. За окнами стемнело. Оставалось только поосновательнее приготовиться к ночи, которую придется провести наедине с ботинком. Первым делом Дашутин проверил замок двери в спальню. Он работал. Осталось самое неприятное. Собрав в кулак всю силу воли, Платон двумя пальцами взял ботинок за язычок, отнес в коридор и запер в стенном в шкафу, для большей надежности подперев его дверцу тяжелым ящиком с инструментами.

– Спокойной ночи, урод!

Отделавшись, таким образом, от назойливого квартиранта, Дашутин заперся в спальне, и улегся на кровать, не снимая одежды. Несмотря на все треволнения дня и усталость спать не хотелось. Платон ворочался и думал о запертом в шкафу ботинке. Как он там? Строит новую каверзу или решил отложить генеральную битву до утра? Часовая и минутная стрелки настенных часов соединились на цифре «двенадцать». Дашутин напрягся, наблюдая за тем, как к стрелкам подползает их тонкая товарка. Загадал: если ровно в полночь ничего не произойдет, дальше все будет просто превосходно. Губы Платона уже готовились изогнуться в победной улыбке, когда из коридора раздался грохот. Судя по всему, упал ящик с инструментами. Ботинок выбирался из своей темницы.