Уильям Джейкобс: Заморский дядюшка (сборник)

— Ее первый муж жив, — объявил радостно Альф.

— Что? — изумился дядя.

— Он уплыл на обломке и был подобран чуть живой и отвезен в Мельбурн. Теперь он живет в Австралии и стал овцеводом.

— Что ты мелешь?

— Факт, — ответил Альф. — Я знаю одного человека, который встречался с ним и разговаривал. Она не может выйти за вас, пока он жив, ведь не может?

— Разумеется, нет, — сказал Джордж Хэтчард, — но ты уверен, что не ошибаешься?

— Уверен.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — прошептал Джордж Хэтчард.

— Конечно, — говорит Альф, — но она не догадается. Вот что мы сделаем: вы запишете все, что она рассказывала вам о себе, и передадите мне, а я скоро найду того самого парня, который будто бы встречался с ее мужем. Он, если нужно, встретил бы и дюжину мужей.

Джордж Хэтчард сперва не понимал, а когда понял, то не захотел участвовать в обмане, — не потому, что дело было нечистое, а потому, что боялся миссис Пирс. Но в конце концов он записал все, что знал о ней: ее девичью фамилию, где она родилась и т. д., а в добавление сказал Альфу, что если он посмеет сыграть такую злую шутку с невинной любящей женщиной, то он никогда ему этого не простит.

— Мне бы надо пару золотых, — сказал Альф.

— Ну нет, — ответил дядя, — я к этому делу непричастен, предупреждаю тебя.

— На мои личные расходы, — пояснил Альф.

— А, хорошо… — и Джордж Хэтчард пошел наверх в свою спальню и вернулся с тремя гинеями [5] Гинея — 21 шиллинг, около 10 рублей. (Прим. ред.). .

— Если не хватит, — сказал он, — дай мне знать и ты получишь еще.

Весь следующий день старику никак не удавалось поговорить с Альфом, ибо миссис Пирс была, что называется, вездесуща и не оставляла их наедине. На третий день дядя улучил момент, когда экономка вышла из комнаты, и спросил Альфа:

— Надеюсь, ты не приступал еще к той злой затее, о которой ты мне говорил?

— Разумеется, нет, — сказал Альф, подмигнув, так сказать, про себя, — зачем же, раз вы сказали, что не надо?

— Правильно. Меня огорчает этот брак из-за тебя, Альф. Ведь я собирался оставить тебе мое скромное состояние, но теперь мне придется оставить его ей. Я думаю, что молодому человеку лучше самому пробиваться в люди.

— И я так думаю, — ответил Альф.

— Миссис Пирс вчера спрашивала меня, когда ты опять уйдешь в море.

Альф вздохнул.

— Она, должно быть, тебя недолюбливает, — продолжал старик, — Это очень неприятно, — ты мой единственный племянник. Да, я забыл тебе сообщить, что у ее первого мужа, Чарли Пирса, была бородавка на левом ухе. Она часто говорила мне об этом.

— В самом деле? — воскликнул Альф.

— Да, бородавка на левом ухе и шрам на лбу, по которому его треснул один из приятелей.

Альф кивнул головой и опять подмигнул. Джордж Хэтчард, правда, не подмигнул в ответ, но потрепал его по плечу и сказал, что он пополнел и похорошел и с каждым днем становится все больше похож на свою мать.

— Вчера я видел сон, — сказал Альф. — Мне снилось, что мой знакомый, которого звали Биль Флерри, но который в моем сне называл себя как то иначе и не был еще со мной знаком, приходит вечером сюда в столовую, где все мы сидим за ужином, и тут же Джо Морган с женою, приходит и говорит, что первый муж миссис Пирс будто бы жив и здоров.

— Очень странный сон, — говорит его дядя, — но при чем там были Джо Морган и его жена?

— Они были свидетели, — говорит Альф.

Джордж Хэтчард чуть не скатился со стула.

— Продолжай, — сказал он, потирая ногу. — Странное дело, я как раз собирался пригласить Морганов к ужину на ближайшую среду.

— Не лучше ли во вторник?

— Ну да, я ж так и сказал — во вторник, — подтвердил дядя, глядя через голову Альфа, чтоб не видеть, как тот опять подмигивает. — Чем же кончился твой сон, Альф?

— А кончился он тем, что вы и миссис Пирс были совершенно подавлены тем, что не могли пожениться. Последнее, что я видел перед тем, как проснуться, были ее чемоданы, стоявшие на крыльце в ожидании извозчика.

Джордж Хэтчард хотел расспросить подробнее, но тут как раз вошла миссис Пирс.

Джордж Хэтчард был в таком нервном и возбужденном состоянии, что Альф опасался, как бы экономка чего-нибудь не заподозрила. Во вторник утром он дрожал как в лихорадке, что она объяснила простудой, велела ему лечь в постель и хотела положить ему горчичник. Джордж боялся возражать, но, пока она возилась на кухне, улизнул на улицу и вылечил свою лихорадку тремя стаканами виски. Альф сам едва спасся от горчичника, так она разозлилась.