Валерий Ковалев - В закрытом гарнизоне. Книга 2

– Безлошадные? [2] Безлошадные (жарг.) – экипаж, временно не имеющий своего корабля. – спросил у него Волков.

– Ага, – утвердительно, кивнул тот бритой головой на тонкой шее.

– Смотри за ними, что б ничего не сперли, – нахмурился старшина. Поня́л?

– Ага, – снова сказал молодой и шмыгнул носом.

– Ну, давай, бди, – одобрительно хмыкнул Волков и, встав, вразвалку двинулся обратно.

В принципе, против моряков второго экипажа он ничего не имел, но в свое первое посещение корабля, те умудрились спереть у механиков банку припрятанной воблы, один пытался открыть в трюме клапан затопления, а самый любознательный, изучая станцию пожаротушения, стравил на среднюю палубу третьего отсека, целую гору пены.

– После Палдиски [3] Палдиски – учебный центр в СССР по переподготовке подводников. , эти парни способны на все! – мрачно предупредил лодочную вахту на утреннем инструктаже помощник, прохаживаясь по пирсу перед строем. Того и гляди утопят нас у пирса. Так что присматривайте за ними. Понятно?!

– Точно так! – вразнобой заголосила вахта.

Размышляя, чего ожидать от экскурсантов в этот раз, Волков отщелкнул замки на одном из ящиков «зипа [4] ЗИП – комплект запасных инструментов и приборов. » и мурлыча под нос похабную песенку про Садко заморского гостя, стал готовить к вентиляции торпед запорную аппаратуру.

В это время у кормовой переборки резко звякнул стопор открытого люка, раздалось тяжелое сопение, и в пятне света возникла чья-то голова в пилотке.

Тэ-экс, – протянула она, озирая отсек – посмотрим, что у нас здесь, – и в узкое отверстие люка стала протискиваться фигура в матросском ватнике.

– Безлошадный, – мелькнуло у Волкова в голове и, оставив свое занятие, он решительно шагнул тому навстречу.

– А ну, давай двигай отсюда! – наклонившись к незнакомцу, рявкнул старшина и, упершись рукой в его голову, выпихнул моряка из люка.

– Ты что делаешь, сволочь! Сгною! – заорали снизу.

– Пшел я тебе сказал! – повторил Волков и, вернувшись к торпедным аппаратам, снова принялся возиться с «зипом».

Через минуту замигал огонек «каштана» и его вызвали в центральный пост.

Там, рядом с хмурым командиром, в кресле сидел его недавний гость.

– Ты что себе позволяешь? – прошипел, глядя на Волкова командир. В дисбат захотел?!

Только теперь старшина заметил, у незнакомца под ватником синий китель и его бросило в холодный пот.

– Никак нет, – уныло ответил Волков. Я думал, что это матрос.

– Какой матрос! – рявкнул капитан 1 ранга. Это же командир второго экипажа нашей лодки, старший офицер! А ты твою мать, выпихнул его из отсека!

Михал Иваныч, – обернулся он к помощнику. Оформи этого раздолбая на пятнадцать суток. Что б служба раем не казалась.

На следующее утро, препровожденный старшиной команды на гарнизонную гауптвахту, Волков понуро стоял перед ее начальником, пожилым толстым прапорщиком.

– Чего он отчебучил? – поинтересовался тот у мичмана, прочитав записку об арестовании, с традиционной формулировкой «за нарушение воинской дисциплины».

– Да так, не узнал одного начальника, – лаконично ответил мичман.

– Непорядок, однако, старшина, – назидательно произнес прапорщик. Начальство нужно знать в лицо! – и многозначительно поднял вверх пухлый палец.

– А расскажу – ка я вам историю, которая случилась в период моей службы на одной из береговых баз Черноморского флота. – сказал как-то на очередной встрече, наш однокашник, капитан 2 ранга Витя Милютин,

– Она обеспечивала материально – техническими средствами бригаду торпедных катеров и организационно, как тыловая часть, входила в ее состав.

На бербазе в те далекие 70-е годы проходили службу крепкие советские парни, достигшие восемнадцатилетнего возраста и призванные из различных уголков нашей великой страны, где уже был построен социализм в целом, и мы защищали светлое коммунистическое общество.

Ежегодно, в зимний и летний периоды, командование штаба флота проводило проверку боевой и политической подготовки флотских частей.

К предстоящей проверке личный состав нашей базы готовился заблаговременно и для ее начала, командир бригады объявлял организационный период, что означало запрет выхода за пределы части, отмена увольнений и других культурных мероприятий.

Матросы и старшины денно и нощно изучали и штудировали инструкции, конспектировали работы классиков марксизма-ленинизма, материалы съездов КПСС, отрабатывали строевую подготовка на плацу.