Deni Vrai - Четыре рассказа

– Ч… р… тей, – вытолкнул из сухого горла священник, – не быва… – последний слог сорвался с языка и обвалился обратно в горло, отчего священник шумно сглотнул и попытался облизать сухие губы.

Мужчина в ответ лишь мягко улыбнулся, приподнял подбородок и с явным удовольствием произнес:

– Черт, прошу любить и жаловать.

Несколько минут царила полная тишина. Было слышно, как трещат свечи, временами налетали порывы ветра, металась и стенала непогода за стенами, но саму церковь не атаковала, лишь иногда скрипели крепежи крестов.

– И… – вырвалось с длинным сиплым стоном из горла священника.

Черт свел брови, несколько подал вперед голову, прислушиваясь.

– И-и… – громче и тоскливее свистнуло горло священника.

– И?

– И-изыди…

– О-у, – черт вновь отстранил голову, смотрел на священника спокойно. Едва мышцы расслабились, лицо растеклось, обвисло. Сейчас он уже не выглядел молодым, обаятельным человеком, скорее усталым стариком с пустым, слепым взглядом.

– Чур, меня.

Черт поморщился, закатил глаза и отвернулся к окну.

– Прочь, нечистый…

Зевнул.

– Вот бог, а вот порог.

Скривил рот, покачал головой.

Священник попытался подняться с кресла, он качнул телом, еще, и еще, но тело его осталось в той же позе. Гримаса сильнейшего напряжения появилась на пухлом лице, он даже прикусил губу, но не заметил этого, пальцы его впились в подлокотники, он дергал головой, плечами, но ни на миллиметр не оторвал свое тело от мягкого, кожаного кресла. Откинулся обратно и, тяжело задышав, произнес, особенно налегая на последние слоги:

– Боже великий, рода человечьего, избави от нечистых, повеливай нечистым бежать. Да очищен быв диавольскаго, преподобнаго, праведнаго, и всякаго, сподобляйся, ecи, и препрославяйся, и во веки веком… веков… Аминь.

Черт медленно повернул голову, губы его тронула кривая усмешка, он приподнял одну ладонь, покачал ею из стороны в сторону. От улыбки лицо вновь помолодело. Священник смотрел в лицо своего противника, тяжело дышал, опускал и поднимал голову, вновь устремлял взор в сторону насмешливого взгляда. Ворот и плечи намокли. Он чувствовал, как по длинной складке вокруг живота капля за каплей стекает пот. Жар от свечей был нестерпим. Но священник не сдавался. Он смотрел на черта, он ловил признаки паники, любой мелочи, которая подарила бы надежду. Но, черт лишь ухмылялся. Священник стиснул зубы, несколько раз глубоко вздохнул и произнес:

– Эксорцизамус, омнис иммундус… омнис… сатаника… – он метнул взгляд вправо, затем влево, словно ища поддержки, помощи, – омнис… – задумался, – омнис… ностри сатаника потэстас! – Он почти кричал, он не снабжал льющийся из горла воздух словами, он его выкидывал с давлением, с силой, с неистовством. Последние слова он практически прокричал… Когда возникшие от избытка напряжения круги пред глазами растаяли, священнику открылась картина произведенного эффекта от молитвы папы Льва тринадцатого… Это была не та картина, которую ждал увидеть священник. Не было в этой картине зеленых рвотных масс у ног черта, не было воплей и проклятий, не было искаженного мукой лица. Священник ожидал увидеть судороги, бьющегося в агонии тела… судороги действительно были, но не агонии. Черта скручивало от смеха. Он буквально держался за живот. С усилием выставляя вперед руку, делая останавливающие жесты.

– Стойте, стойте, батюшка, – стонал черт, не в силах сдержать порывы хохота, – прошу, прекратите. Вы ведь действительно кого-нибудь призовете случайно. – С трудом взяв себя в руки и распрямившись, он сказал наставительно: – Такие слова надо произносить очень точно. Они вообще не во рту должны рождаться…

– Изыди, нечистый, – сокрушенно, из последних сил выдохнул священник.

Черт протер ладонью глаза, не теряя веселой улыбки, уронил голову, повернул ее набок, озорно посмотрел на священника. Снисходительно покачал головой и продолжил:

– Нет причин горячиться. Все не так плохо. Все вообще неплохо.

– Как ты можешь находиться в доме господа нашего? – Спросил священник.

– А почему бы мне в нем не находиться?

– Храм освящен.

– Да, я знаю. Батюшка, вы поверьте, я же вам не враг.

– Тебя не бывает.

– Как так? – Удивился черт. – Вы же сами сказали, что храм освящен, а теперь говорите, что меня не бывает. Зачем же тогда освещать?

– Это невозможно.

– Я бы сказал, редко случается. – Поправил черт. – Но, вот случилось. Не надо переживать, я же по делу пришел, не просто так.