Игорь Митрофанов - Несуразица

Сюзя в данное время всерьёз увлекался пятилетней Людмилой из художественной гимнастики, но та, увы, на ближайшее «навсегда» была занята скакалками и булавами.

Этот оратор быстро, на восьмом куплете полупесни был табуретнонизвержен из-за требухи, которую нёс и из-за того, что всем тоже не терпелось.

С вытаращенными от страха и без того узкими разрезами глаз, с расплющенной нижней губой от обиды, что её не предупредили о празднике, бочком начала свой куплет блинолицая Ибубекирова («мисс» ненецкий автономный округ):

Она бессмертно читала всё это, с большой буквы, уже два года на всех утренниках и никогда не уходила без подарка /условный рефлекс Павлова: лапой – на рычаг: «День Седьмо»… дзынь – карамелька в руку; «го Ноябр»… дзынь – ириска в кулак; «Красный Лист Ка»… дзынь дзынь дзынь – призовая игра/. Но сейчас, когда хлопчики вежливо, без обиняков и синяков, парой пинков объяснили, что праздник её закончен и подарунка не будет, молодая исполнительница тихо заплакала.

Торжество рифмы широкой поступью шагало по детскому садику «Вэсэлка»! Неизвестно как, по секрету услыхав новость, на территорию, занятую повстанцами, постепенно просачивались гонцы из младшей и старшей групп /подготовительная мудро отказалась: надо было подойти к школе без видимых эксцессов/.

Из-за спин желающих коварно выглядывал Викул. В левой руке он сжимал оторванную тяжёлую голову плюшевого медвежьего животного. Викула не выпускали специально, усиленным патрулём, догадываясь наверняка, что поэзия и стульчик будут нещадно унижены и растоптаны!

Рядом, заодно, не выпускали и Тютюрикова (настоящее фамильное название семьи). Этого не выпускать было легче, потому что Тютюриков сам не лез никуда, а только орал из-под окна, как будто его били девочки:

– Это не стих, не стих, не стих! – били его девочки.

– Как же не стих? Я его два месяца из окна наизусть учил!

– Не выкрикивайте с места, больной! – протирая его лицо платьем от куклы, увещевала Варя. – Это и вправду не стихотворение, но не волнуйтесь так! У вас ещё получится!

Варвара хотела, когда станет взрослой, помогать людям.

Марина, нагло улыбаясь, взяв двумя щепотками пальцев края юбки и, растянув это почти до головы, томно, но чётко зашипела:

Марина была слабая, но сильная.

МЕТКА*

Слабость сильнее силы! Ее не надо доказывать.

Она крепко захомутала соседа по подъезду – второклассника. Тот и не собирался «хотеть» вместе с Мариной. Бедный, он каждый день прилагал всю свою сноровку, фантазию и скоростные качества для быстрого просачивания в квартиру родителей. Это в подъезд-то всего с одной нижней дверью! Чердачный люк был заварен, в междуэтажные окна не пролазила даже кошка, а балконы висели неприступными пыльными стеклянными будками. После сексуальной террористки трибуну достойно занял Вася (это не было его настоящим именем, но фамилия, извините, начиналась на «Ва»). Являя в себе тонкого философа, изящного математика и стройного физика в одном тощем лице, он рассказывал всем о жизненной несправедливости и после каждой строфы кланялся, надеясь на серьёзную адекватность реакции толпившихся обывателей:

Шкурные интересы Васи были сбиты с толку метким попаданием в грудь одноглазого плюшевого чудовища. Вася, встав с колен, гордо отряхнулся и стал калямалякать на обоях новые соображения про подлость удара из-за спины в открытое сердце!

Викул же, отвоевавший место под солнцем лампы, быстро, ещё толком не вскарабкавшись на «подиум», затараторил, зная, что у него есть только несколько секунд:

А я вчера, на мой именинов день, подопивал из всех маминых рюмок и как сочинил, стаскивая скатерть со стола, на бегу: