Вячеслав Алексеев: Из записок геолога

Дмитрий, сбитый мощным ударом с ног, вскочил сразу же и, громко крича, отскочил по берегу к кустам.

— Медве-е-едь! Медве-е-е-еедь! Петрович! Вставай, давай ружье! Медве-е-еедь! А-аааа!

Медведь опять одним махом перепрыгнул к кустам и на сей раз не стал полностью вставить на задние лапы, а лишь слегка приподнявшись на трех, махнул свободной передней по голове оравшего. Волосы, вместе с кожей сползли на лицо. Крик захлебнулся и человек завалился в кусты, по прежнему сжимая в руке бесполезный уже топор. Почуяв свежую кровь, медведь перекусил горло у еще живого тела, хлебнул наскоро из хлынувшего горячего соленого фонтана и полез наверх, к палаткам. Оттуда раздавалась подозрительная возня и медведь своим звериным чутье почуял новую опасность.

Второго человека, выскочившего из палатки, с какой-то длинной палкой в руках он заметил раньше и среагировал быстрее, тут же отпрыгнув в кусты. А человек, это был Евгений Петрович, выскочив с ружьем заметался на свободном пятачке. Сумерки северной ночи: реку, и все что на ней — видно прекрасно, но что творится в кустах или за густыми деревьями — и ясным днем то не очень разглядишь. К тому же после сна, он еще не совсем поверил, что у лагеря, пусть с почти прогоревшим, но все же огнем — мог появиться зверь. И если б не Марина, да еще этот крик Дмитрия…

Ну и где этот зверь? Шутки что ль шутить вздумали? Да комары с гнусом тут же налетели по полной программе…

Евгений Петрович решил заглянуть в палатку рабочего.

«Если он сидит на месте и зубы скалит, как я тут с комарами… Убью подлеца» — подумал он.

— Эй, недоумок, — Евгений Петрович нагнулся ко входу в палатку рабочего, — ты понимаешь, что так шутить нельзя? Перепугал до смерти бедную женщину. Эй, отзовись, не притворяйся, что спишь… Слышь?..

Внезапно сзади его обхватили две лапы и страшная сила сдавила поясницу, а зубы зверя принялись терзать телогрейку на спине, пытаясь добраться до шеи. Евгений Петрович, не разгибаясь, закинул ствол ружья через плечо назад и тут же наугад выстрелил. Хватка ослабла и острейшие черные когти разрезали телогрейку на части, захватив местами живую плоть. Начальник выскочил из объятий, оставив зверю лишь куски ваты из подкладки и не целясь выстрелил из второго ствола. Видимо, первый выстрел лишь напугал медведя, а второй попал — зверь отшатнулся и впервые зарычал.

Евгений Петрович, скорее по привычке, чем осмысленно, переломил ружье, инжектор выбросил стреляные гильзы… А другие патроны остались в лохмотьях телогрейки, на которой сейчас топтался зверь. Едва он успел посожалеть о недоступных патронах, как упал от удара лапой по голове.

Медведь, сломал ему шейные позвонки, как ломал их лосям и оленям, и даже не подошел к поверженному врагу. Он почуял новую опасность — это еще кто-то шебуршился в странном разноцветном укрытии — то ли пытаясь вылезти, то ли наоборот — спрятаться… Не раздумывая, матерый зверь прыгнул на эту конструкцию. Укрытие оказалось очень хлипким — треск рвущейся ткани, скрип ломающихся алюминиевых трубок и вскрик живого существа, принявшего на себя чуть менее полутонны живого мохнатого веса…

Все было кончено. Медведь это понял сразу. И тут же боль в загривке и новая боль в бедре дали о себе знать с новой силой.

Первые дни, от полученных ран, медведь даже не мог ходить — отлеживался тут же в кустах и объедал мягкие части так трудно доставшейся добычи. Больше всего он боялся встречи со здешним хозяином и потому, как только раны стали затягиваться, обошел окрестности и подыскал убежище у самой реки, ибо возвращаться к себе он еще не мог — был слишком слаб.

В назначенное время на контрольную точку прилетел вертолет. Не увидев людей, пилоты полетели вверх по течению реки, в надежде найти казанку и геологов. Пролетев значительное расстояние — заметили на берегу оранжевые пятна палаток…

База бурлила.

— Вы слышали? Отряд Лобова медведь задрал!

— Слышали, слышали… Нас потому с маршрута и сдернули. Да, Женька хороший парень был, докторскую писал. А кто с ним-то?

— Ясное дело — Марина, жена его…

— Это лаборантка с кафедры? Ой-ей-ей… Такая девица была… Только-только институт закончила…

— Рабочий — сезонщик. Кажется, Кумок его фамилия, а вот как звать — не помню…

— Ну этого я тоже не знал, все равно жалко. Трое, значит. И чего теперь?

— А чего теперь? Там сейчас милиция и прокуратура, а нас на вертолеты и вперед. Людоеда то убить нужно. Пока не кончим зверя — ни один отряд на маршрут не выйдет.