Михаил Задорнов - Русские — это взрыв мозга! Пьесы

Первый милиционер (невесело вздыхает). Пошли!

Уходят.

Бойкий мужичонка, из тех, которые никогда не проходят мимо, потому что больше всего на свете любят борьбу за справедливость и демонстрации, искренне возмущённый происходящим, выламывает доску из забора вокруг футбольной площадки, и, размахивая ею, бросается на дерущихся с криком: «А ну-ка, прекратите хулиганить, а то всех перебью!»

Чуть поодаль от зевак – заядлый драчуни его жена Люся. Он с завистью смотрит на тех, кто дерётся.

Драчун. Ух, как бы я сейчас кому-нибудь врезал! (Делает воображаемый удар правой по воздуху.)

Люся. Ты опять за своё? А ну стой спокойно.

Драчун. Люсь, ну разреши! Один ударчик сделаю и вернусь. Сразу вернусь, клянусь. Люсь, а? Я уже месяц не дрался.

Люся. Я сказала – нет. Мы столько денег на гипнотизёра истратили, чтобы он тебя от твоей драчливости закодировал. Я трюмо себе не купила. А ты опять за своё. Сделаешь шаг в сторону – будешь спать в прихожей.

Драчун тяжело вздыхает. Люся уводит его за руку. Он оглядывается, как ребёнок на детскую площадку с играющими сверстниками.

Квартира хозяйки, у которой живёт прибалт. Она – очень русская, очень румяная женщина, спокойная, как «баба с чайника», возле которой всегда тепло.

Хозяйка. Я тебе русских вареников приготовила. Я знаю, с тех пор как вы отделились, ты по ним скучаешь.

Прибалт (не обращая на неё внимания, говорит по телефону). Хэлло! Это телевидение? Приезжайте скорей! Улица Радостная, дом 14. Хороший материал для новостей будет. Что? Кто говорит?

(Гордо.) Представитель Совета Европы!

Вплотную к подъезду подкатывает «мерседес». Из него выходят два телохранителя.

Один огромный, по кличке Сокол, второй – маленький крепыш Зяблик.

Кагэбэшник на балконе пересаживает кактус. Смотрит на «мерседес» у входа.

Кагэбэшник (про себя, ворчливо) . Совсем обнаглели! Скоро в квартиру въезжать будут. Ух, если б раньше… Я бы… Ух бы!

Оглядывает соседские окна. Убеждается, что никто не видит его, и носком ботинка подталкивает горшок с землёй с балкона.

Горшок падает прямо на капот «мерседеса». Кагэбэшник тут же уходит с балкона в квартиру.

Кагэбэшник (довольный, напевает из-за занавески). «Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна…»

Зяблик (задирает голову). Кто? Кто это сделал?

Сокол. Стой здесь. Я найду его.

Бежит вверх по лестнице, звонит в первую дверь на втором этаже.

Мужской голос (осторожно, из-за двери). Кто там?

Сокол. Я!

Голос. Этого мало. Кто вы? И зачем звоните?

Сокол. Это вы бросили горшок на «мерседес»?

Голос. Нет. Мы горшками не пользуемся.

Сокол (недоумённо). А кто ж тогда это сделал?

Голос. Это сверху, из восемнадцатой. Она нас всегда заливает, а ремонт делать не хочет. Вы уж ей задайте как следует.

Телохранитель бежит наверх, звонит в 18-ю квартиру.

Женский голос. Кто там?

Сокол. Это вы запустили горшком в машину?

Женский голос. В какую машину?

Сокол. В «мерседес».

Женский голос. А марка? Сокол. Шестисотый.

Женский голос. Новый?

Сокол. Совершенно новый. Женский голос. Отделка – люкс? Сокол. Отделка – люкс. Обогрев сидений, две подушки безопасности, биотуалет под каждым сиденьем с электроподогревом!

Женский голос. Интересно, кто же владелец этого совершенства? (В глазок смотрит женский глаз.) О, какая шея!

Дверь приоткрывается. Женская рука хватает за рукав телохранителя.

Заходи, бычок. Это я сбросила. Виновата. Каюсь. Как ты хочешь, чтобы я перед тобой покаялась? Говори скорей, не тяни. (Затягивает в квартиру, дверь закрывается.)

Тем временем конфликт во дворе не успокаивается, а даже наоборот. Возвращаются во двор с разминки каратисты.