Александр Самбрус - Частично консумированный брак

Спасительный ход! Ура! Я не полный болван! Я, оказывается, еще о-го-го! Голову на отсечение даю, что в самом начале народ пребывал в несколько двусмысленном оценочном состоянии. Но потом это ушло. И в дальнейшем как симпатии, так и уважение – все было на моей стороне. В любом случае, мой имидж был не только спасен, он даже и улучшился! Кардинально!

Поздно уже было, когда мы начали прощаться, уже наверху стояли. Краем глаза я последний раз на него посмотрел. Что-то мне подсказывало, что вряд ли мы еще свидимся. Определенно, он чувствовал себя не в своей тарелке. Опозорился, чего уж там. Мог бы промолчать, и тема сдулась бы. А так – такой идиотизм зафигачить о своем неимоверном старании – это ж надо уметь! «Ха! Он старается так, как будто это в последний раз! Он, тридцатилетний «тореадор», да еще и в статусе Бенефициара?! На кой хрен Бенефициару чрезмерно стараться ради женщины, которая гораздо старше его, смысл-то какой? Нет, это было немыслимо такое ляпнуть! Повторяю по слогам: не-мыс-ли-мо!»

Уж извините, что повторяюсь, просто засело намертво…

А мы все стояли и стояли на проспекте, все прощались и прощались и никак не могли распрощаться – ну, как всегда и бывает с подшофешными индивидуумами. Калякали о всякой ерунде, я успешно продолжал играть свою роль «высокого держателя флага, мощно развевающегося на ветру». Наконец, начали расходиться. Бенефициар как-то незаметно исчез, словно растворился. Никто и не кинулся его искать, никто о нем и не вспомнил. Как там римляне говаривали? Sic transit gloria mundi [4] Так проходит мирская слава (лат.) … Мол, был среди нас незаурядный человек – в физическом плане хотя бы – и вот уже и нет его, и ничего такого сверхординарного не произошло, и никто умом от горя не тронулся…

Кто только нам не предлагал до дома подбросить, а мы: «Нет! Нет! Лучше прогуляемся! Воздух какой! А после возлияний так и пройтись не помешает!»

И мы пошли домой пешком. В общем-то, нам не так уж и далеко было. Но поскольку мы шли очень медленно, то эта прогулочка некоротенькой вышла. И за все это время, что мы путь проделывали, я ничего ей не говорил. На фоне того, что она уже осознала мое прозрение там, в подвальчике, было бы вполне логичным, чтобы я приступил к разбирательствам. Я всеми своими фибрами чувствовал, что все это время она готовилась к такому разговору. А сейчас места себе не находила, недоумевала страшно, что же я ничего такого не говорю, ни о чем ее не расспрашиваю и совершенно этим вопросом не интересуюсь. Я просто кожей чувствовал, как она хотела, просто жаждала, чтобы я хоть что-то сказал, пусть и вскользь, а я иду – и хоть бы хны! Как будто ни о каком прозрении и речи нет. Спроси она меня напрямую – чего никак нельзя было предположить, естественно, – относительно этого прозрения, я бы ей сказал: «Да о чем ты, дорогуша?! Какое такое прозрение?! Чье прозрение? Да что ты, милая?» Нет, ну она же не могла «упасть» до такого выпытывания, даже и под пушечным дулом находясь.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Взлеты и падения (англ.)

deadline – крайний срок (англ.)

Меня одурачивали – и до сих пор – одурачивают. (англ.)

Так проходит мирская слава (лат.)