Игорь Буторин - Афоня, или Путешествие тверского купца в Индию к Древу желаний

Мое положение усугублялось еще и тем, что водку поморские купцы, привозили по Северному морскому пути лишь один раз в год, когда сходил лед. А кончалась она в первый же вечер, так как все малые народы Севера сильно охотчи до нашей огненной воды и пьют ее самозабвенно до полного вымирания этнической группы. А без водки в тех краях, повторюсь, уж очень холодно.

Таким образом, однажды собравшись с духом и своровав мешок сушеной трески, я отправился на юг. Шел я, имея слабую надежду, что за былые сексуальные заслуги мои наложницы, а ныне жестокие амазонки выпишут мне маленькую пенсию и поселят где-нибудь на берегу горной речки век доживать в мечтах, меланхолии и философских думах про все сущее. Однако подагра внесла свои коррективы, вот и пришлось мне здесь приостановиться – буквально в двух бросках томагавка от Кавказа. Тем более что здесь есть лечебная грязь, которая, говорят, помогает от суставов. Вот подлечусь маленько и подамся к амазонкам на пенсион.

* * *

– Да-а, – резюмировал Зигмунд. – Остросюжетная биография у вас господин Соловей-разбойник. Кстати, Илья Муромец служит теперь командиром погранотряда и велел передать тебе его пламенный привет и сказать, что он тебя помнит и даже, наверное, немного любит… как боевого товарища.

– А вы все: пидор, да пидор…– растрогано проговорил русский Дон Корлеон и чувственно прослезился. – Я Илюшу тоже век не забуду…

– Ладно, дед не обижайся, – вступил в разговор Афоня. – Мы не по злобе. Просто пидоров не любим. Да и за что их любить, мы же не голландцы какие, а русские люди –великая нация…

– Попер великодержавный шовинизм, – закатил глаза косолапый. – А скажи, как местный рэкетир, правильно ли мы движемся в сторону Дербента?

– Аккурат, – молствовал Соловей. – Дойдете до моря Иранского, и вдоль побережья шуруйте, а там не промахнетесь. А куда после Дербенту пойдете?

– Да есть, одна мыслишка, – стал нагонять тумана Афоня. – Думаю оттельдова еще до Индии прошвырнуться.

– Во, классно, – преобразился пенсионер разбойной деятельности. – Привези мне Афоня «Камасутру», а?

– Я вам всем чё, транспортная компания что ли? – забузил Афоня.

– Ну, тебе что тяжело, у тебя есть медведь и вон конек Квазимода. А книжка она места много не займет, а мне старику будет радости, глядишь, напишу сексологический труд для будущих покорителей женских сердец и прочих рабов собственных гениталий.

– Нет, быть может, это раритет какой индийский, а мне проблемы с таможней не нужны.

– Афоня-друг, я тебе дам живой виагровой воды, каплю капнешь себе в кубок, и все – любая красотка твоей будет, а ночи наполнятся неутомимым и разнообразным сексом.

– Ладно, хрен с тобой, давай свою воду, пошукаю в Индиях твою книгу и отправлю с оказией наложенным платежом, – согласился путешественник.

А Зигмунд усмехнулся и подумал, вот ведь старый онанист, на погост понесут, а все дрочить собирается в расчете на утреннюю эрекцию.

Засим и распрощались. Друзья подались на юг, а Соловей-разбойник направился к луже своей лечебной грязи, которая на поверку оказалась обычным коровьим навозом. Доверчивыми с годами становятся пожилые люди. Кто-то посмеялся над стариком, а он, простая душа, и поверил, что коровье говно вылечит его от подагры и прочих старческих недугов. Эх, старость – не радость. Ведь, зачастую только из-за того, что пожилого человека каждый мудак обидеть, не только может, но и всегда норовит, потому и живут они, бедолаги, как дворняжки, ожидая все новых жизненных ударов. Причем глумления над беззащитным всегда происходит, хоть и не по злобе, но с непременным циничным удовольствием. Как будто чаша сия – немощи старческой, минует самого обидчика. И вся жизнь русского дона Карлеона – Соловья-разбойника, яркое тому подтверждение. Покуражился в молодости, теперь отвечай, и основательно подорванным здоровьем, и моральной униженностью, и обидами от окружающих тебя более молодых и здоровых.

Иезуит

Настало нам время поближе познакомиться с Карлой, который должен был обеспечить невозвращение Афони Никитина в родные края. Его шлюпка отбыла по Волге вскорости после торгового каравана, увозившего наших путешественников к дербентским берегам. Карла хоть и выглядел неказисто, но был мужичком жилистым и споро налег на весла и в течение дня не терял караван из виду. Зато когда торговая флотилия остановилась на первый ночной привал, Карла не мешкая, греб всю ночь вниз по великой реке и обошел путешественников на много верст.