Ну, за такие заслуги перед дербентским отечеством и пополнение казны, я ему вольную дал. Слышал потом, что он раскрутился у себя на родине на моем коньяке. Правда умалчивает, что рецепт с Кавказа привез, выдает за чисто, конкретно хранцузское изобретение. Пускай, мне не жалко. Однажды привезли мне бутылочку ихнего «Камю», я пробу снял, фигня по сравнению с нашим дербентским.
Афоня между тем все дегустировал огненный напиток кавказских гор. Однако после первой рюмки намекнул эмиру, что напиток всем хорош, вот только клопами от него наносит.
– Афоня, какими такими клопами он может пахнуть, – возмутился Джабраил-оглы. – Сам посуди, кто бы клопов в дубовую бочку насмелится без моего ведома натолкать? Даже если и найдется такой говнюк, так я потом эту контру все равно вычислю, запытаю смертными пытками, а потом самого раздавлю как клопа. Так что ошибаешься ты насчет кровопийцев, Афоня. А дух этот, скорее всего от мореного дуба из которого бочки делают.
Афоня меж тем, как водится, захмелел и вспомнил про наших, про русских пограничников: Илью, Алешу и Добрыню, да, как заголосит (ну, ясное дело, уже пьяный стал, потому децибелы и не контролировал):
– Джабраил, друг, нацеди мне коньячку в жбанчик, пожалуйста. Меня Добрыня просил – пограничник наш рассейский. Уж больно ему бражнику отведать хочется твоего напитку великолепного! А?
– Нет, – заартачился эмир. – Хочешь дам баржу нефти, для растопки печек, а коньяк не проси, это почитай мое национальное достояние. Да и где гарантии, что ты, как тот хранцуз, не стибришь рецептец напитка. Начнешь серийный выпуск контрафакта, а мне от этого убыток будет. Нет, лучше нефтью возьми, у меня ее навалом.
– Да ты мне в глаза посмотри или форму носа оцени, разве, я похож на хранцуза, или еще на какое жулье, не приучены мы чужое тибрить. Корчага коньячку мне нужна исключительно для друга Добрыни, он, парень добрый, это и в имени его упомянуто, а потому сам все выпьет, ни с кем не поделится. Я в этом на двести процентов уверен. Не жидься, Джабраил.
– Ладно, – смягчился эмир. – Тогда давай меняться. Я тебе коньяк, а ты мне своего жеребца Квазимодо-Карго.
– Э-э, нет, Квазимоду мне дал Алеша Попович, для обмена на шемаханскую царицу. Кстати, не знаешь, где она прописана?
– Известное дело в Шемахани…
– А Шемахань эта где?
– А хрен его знает. Может в Индии. Ты у шелковых купцов спроси, они через недельку здесь столоваться будут, быть может, и подскажут. Значит, не хочешь коньяк на коника менять?
– Не могу, Джабраил, я слово дал…
– Аллах тебе судья. Живи пока здесь во дворце, шелковый караван транзитом на Персию придет, я тебе протекцию составлю, чтобы безвизово в Индию тебе идти. Парень ты хороший, скажу, чтобы башку тебе больше не рубили, а так оставили, потому что я добрый и справедливый эмир всея Дербента и нефтяных скважин персидского моря и прочая, прочая, прочая…
Так Афоня с друзьями поселился во дворце, где сытно ели, крепко пили и сладко спали. А Эмир, выйдя от Афони, призвал визиря к себе и коротко приказал: «Жеребца Карго у Афонии украсть и списать сей разбой на диких горцев, то есть на Дурая и Базая».
Шелковый путь
Шелковый путь в те времена был очень популярным маршрутом. Популярнее даже знаменитого пути из варягов в греки или морские разбойные фрахты из святой земли в Европу и обратно. С Востока по шелковому шляху везли ко дворам европейских графьев и королей пряности и шелка.
Конечно, главным товаром был шелк, так как спрос на него в немытой Европе был очень актуальным. Это и понятно, с гигиеной в те времена было, мягко говоря, не все слава богу. И спрос на шелка всегда превышал предложение. Основная причина той популярности была не в фактуре этой легкой, красивой и прохладной ткани, а в том, что в ней не водились блохи и вши, буквально заедавшие дворян, обывателей и прочую артельную сволочь Европы, не говоря уже о простых крестьянах. Так что шелк в те времена можно было, смело назвать товаром стратегическим и определяющим здоровье наций. Именно с этим караваном Джабраил и вознамерился отправить Афоню сотоварищи в дальнейшее путешествие.
Приход шелкового каравана в Дербент всегда был большим праздником. И даже не потому, что он привозил какой-нибудь европейский дефицит. Нет. Просто с караваном на Кавказ приходили последние новости со всего Старого Света.
Купцов по традиции приглашал к себе эмир, а погонщики и прочая караванная и пилигримская перхоть, которая неминуемо прибивается к путешественникам евроазиатского каравана, располагалась на центральном базаре. Именно эти любители анабазиса носили по свету легенды, сказки и прочие россказни о жизни в иных странах, их народах, традициях и обычаях.
Читать дальше