Павел Гушинец - Годы в белом халате

Представляю, что сейчас понесётся критика, что полигон оцеплен патрулями, охраняется и пройти на него нельзя. Но наш полигон – это почти пятьдесят квадратных километров пересечённой местности. Невысокие холмы, заросли кустарника и мелких деревьев. В центре – болотце, распаханное гусеницами танков. Вся эта красота с четырёх сторон окружена лесом, в котором на деревьях висят предупреждающие таблички «Полигон! Вход воспрещён!». Таблички грибниками игнорируются. Так что пройти на полигон даже в дни проведения учений для местного жителя – раз плюнуть.

В первый день мероприятия командование вручило мне путаную карту и озвучило приказ:

– Провести санитарно-эпидемиологические инспекции расположений частей, участвующих в учениях!

Ну я и пошёл.

В бесполезности карты я убедился минут через пятнадцать. Лес и лес. Какие тут части? Часа два блуждаю между трёх ёлок, наконец выхожу к первому лагерю. И тут понимаю, что форма на бойцах не наша. Ага, значит, соседи-союзники.

Передо мной в охранении стоит боец с лицом Тамерлана и даже свои раскосые глаза в мою сторону не поворачивает.

– Дружище, – говорю. – Мне нужна такая-то часть. Судя по форме, это вы и есть?

Молчит.

– Дружище, – повторяю я. И шагаю вперёд.

Боец делает зверское лицо, мгновенно срывает с плеча автомат и целится в меня.

– Твою дивизию! – я отступаю обратно в кусты. – Позови какого-нибудь офицера! Я с проверкой санэпидсостояния.

Боец рычит что-то на непонятном языке. К счастью, в этот момент мимо проходит офицер, замечает нашу с Тамерланом патовую ситуацию и решает выяснить, что происходит. Потом зовёт начмеда, и я наконец оказываюсь на территории лагеря.

– Ты не обращай внимания, – успокаивает меня коллега-врач. – У нас половина бойцов из Калмыкии. Дикие люди попадаются.

С этой частью оказалось больше всего возни. В связи с тем, что треть из служащих относились к мусульманам, им пришлось оформлять спецпаёк. Вместо свиного сала выписали говяжьи сосиски. К счастью, индуистов среди бойцов не оказалось.

С водозабором соседи тоже учудили. Вместо того чтобы привозить воду в цистернах из проверенных источников, они нашли неподалёку заброшенную ферму и врезались в перекрытую, заросшую ржавчиной систему. Взял я эту воду на анализ и высеял целый букет. Превышение кишечной палочки в десятки раз, какие-то подозрительные грибы. Накатал их командиру целую петицию.

– Ты, доктор, не мешай нам, – грозно сдвинул брови подполковник. – Мы эту воду кипятим. Я сам её пью. Пока никто не помер. А если через неделю и помрёт – то мы уже не на твоей территории будем. Понял?

Топаю в расположение второй части. Солнышко светит, осенний лес шумит. Иду, жизни радуюсь. А тут из кустов раздаётся отчётливое:

– Стой, стрелять буду!

И характерный лязг затвора.

Стою. Очень неприятное чувство, когда в тебя целятся, а ты даже не знаешь откуда. В переплетении желтеющих листьев показывается расписанное краской лицо. Над лицом косынка грязно-зелёного цвета. Ясно, спецназ забавляется. Они-то мне и нужны.

– Позвонить можно? – спрашиваю у бойца.

– Ручки-то подними, – раздаётся голос сзади. И в затылок мне упирается что-то твёрдое.

– Пацаны, хватит издеваться. Позовите начмеда. Он меня ждёт!

Бойцы связались со своим доктором. Тот пришёл меня спасать.

Пока шла проверка, начало смеркаться. Моё командование договорилось с руководством спецназа, и меня оставили ночевать в лагере. А куда ложиться? Спецназ, в отличие от остальных войск, палатки не ставит. Копают землянки и живут, как кроты. Коллега приютил в медпункте. Сидим, чай пьём, боец-истопник лениво подбрасывает дровишки в печку-буржуйку. Романтика. Ещё бы вместо плечистого капитана-начмеда симпатичная медсестричка…

И тут снаружи грохот! Крики!

– Стой, твою мать! Вали его!

– Что это? – вскакиваю я.

– Сиди, – успокаивает меня медик. – Грибника поймали.

Оказывается, вокруг лагеря – растяжки. На растяжках вместо гранат – сигнальные ракеты. Ломится грибник через кусты, задевает незаметную проволочку, и ракеты взлетают, обозначая нарушителя. А там и бойцы налетают.

– И часто у вас так?

– Третий за два дня, – ворчит медик. – Этот ещё ничего, тихий. А вчера попался мужик здоровый, отбиваться пробовал. Пришлось его потом бинтовать и нашатырь переводить.

Наутро вылез я из землянки спецназа, перекусил по-быстрому из солдатского котла, получил по телефону профилактических трындюлей от командования и пошёл дальше части проверять.