Олег Батлук - Исповедь старого молодожена

После «на ведической Руси у супругов» можно было уже не читать, я мазохист, знаю. Мне вообще кажется, что любимую жену «супругой» не назовут. «Супруга» больше подходит для транспаранта, который на демонстрации маскулинности мужчина несет высоко над головой, показывая всем вокруг, какой он хороший муж (простите, супруг). Слово «миловаться» автор написал всеми большими буквами – МИЛОВАТЬСЯ, как будто маленькими было недостаточно страшно.

Видимо, под этой словесной вакханалией подразумевался этакий старинный семейный тимбилдинг, сессия у семейного психолога без семейного психолога, где вместо семейного психолога – русская печка, на фоне которой и происходит тимбилдинг.

Между тем, картинка в голове вспыхивает яркая, реалистичная, так что тогда я прямо воочию увидел этот день из жизни супругов ведической Руси.

– Не лепо ли ны бяшет, мать, начати нам миловаться. А ну-ка чада, дуйте-ка в садик к Арине Родионовне, не мешайте праотцам. Ушли, однако. Приступаем к милованию.

– Чего с тобой миловаться, ендовочник. Один глум от тебя, жизнь моя юдолище.

– Лиха же ты блядословить, дщерь стремная. Сама-то. Едино во «Вконтакте» епистолии строчишь.

– Заткни забрало, вертухай. Хочь бы на колобка наскреб по сусекам, все одно сидишь седло просиживаешь, на гуслях бренчишь.

– Аз есмь гусляр аки от Рюрика повелось! Одно брашно у тебя на уме, отродье кикиморы, а супружник твой втуне в бане потиральца не допросится.

– Что собрался потирать-то, мать сыра земля, пимпочку свою, что ли? Высоко о своем пердимонокле мнишь.

– Ах ты, лядина! Да ты своей крамолой любой курвиметр поломаешь. Ужо тебе, а ну – очи долу!

– …

– Положь таганок! Ай! Положь чапельник! Ай! Положь коромысло! Ай! Положь корыто! Ай! Положь печку!

– Эй, заполошные! Это Арина Родионовна. Я чад ваших возвертаю, вечерняя зорька ужо. Кончай уже миловаться, ироды, вон, палаты на всю ведическую Русь трещат.

– А это цветок «женское счастье», – сказала жена, не без некоторого вызова.

Она привезла его в наш общий дом в первый же день, когда мы съехались и стали жить вместе.

Однажды мы ждали в гости ее маму. И, как назло, цветок «женское счастье» вдруг захандрил, поник, начал клевать носом, бледнеть и беспорядочно валяться по горшку. На нем вскочили какие-то волдыри или шишки, в общем, я не цветочный венеролог, я не знаю.

Я должен был спрогнозировать масштаб грядущей катастрофы и спросил у жены, как бы невзначай:

– А твоя мама разбирается в цветах?

– Еще бы, – ответила жена, – в сто раз лучше меня.

Стало быть, название «женское счастье» теще прекрасно известно, это как минимум, рассуждал я про себя, сгрызая ногти до фаланг пальцев в темную безлунную ночь перед рассветом накануне приезда тещи.

А утром я вскочил раньше жены и вылил в горшок этого мерзавца две лейки воды.

– Только попробуй сдохнуть, сволочь, – прошептал я «женскому счастью».

Я где-то читал, что цветы нас понимают.

Теща приехала ближе к вечеру. Завертелась суета приветствий, приема подарков, банок, склянок, блинов, пирожков, и вдруг теща воскликнула:

– Ух ты, какое у вас «женское счастье» красивое!

Я выглянул из-за тещиной спины. Цветок стоял весь белый от лепестков: из венерических шишек вылупились роскошные бутоны.

Сволочь меня услышала.

На день рождения тещи я решил сделать ей сюрприз, и во время застолья включил в Apple Music ее любимого Стаса Михайлова.

Теща вздрогнула от того, что ниоткуда, буквально с потолка, внезапно запел ее любимый Стас Михайлов, а Apple Music – от того, что у него внутри оказался Стас Михайлов. Вообще у меня к Стасу Михайлову нет никакого предвзятого отношения. Хотя злые языки и поговаривают, что Стас Михайлов – это не исполнитель, а вирус… У меня это скорее авторская леность, из-за которой я использую затасканный мем в поисках дешевой популярности. А как известно, мелочность мотивов не остается безнаказанной…

Мы прослушали одну песню Стаса Михайлова, ту самую, которая длится три часа и которую он поет на всех своих концертах. Это не Metallica, конечно (на мгновение я представил Джеймса Хэтфилда с золотой цепью на груди в обнимку с Ваенгой), но ради любимой тещи можно потерпеть три часа «Моего сердца из чистого золота».

На следующий день я сидел в приемной одного непростого стоматологического центра в ожидании приема. Я из поколения советских детей, чей кариес лечили отбойным молотком, поэтому зубных врачей побаиваюсь и считаю, что чем дороже, тем качественнее (очередное заблуждение глупого XXI века). Людей в приемной было немало, несмотря на дороговизну, а может, как раз благодаря. И люди эти подобрались все больше непростые, с челюстями по цене квартиры, а к некоторым даже были приставлены телохранители для охраны квартир во рту.