Владимир Перцов - Последний закон Ньютона

Их папа уже тоже ничего не соображает.

Сегодня они изготовляют плакат по технике безопасности при уборке сахарной свеклы. Тема: «Не подставляй ничего под движущиеся части комбайна».

Давид пытается задавать тон, мол, знаком с сахарной свеклой не понаслышке. Хоть столкнулся с ней лишь однажды и то в лице свекольного самогона. После чего ко всему, созревающему не на дереве, испытывает глухую неприязнь. Кулайчук строит контры, патриотично упирая, что свекла – это наш северный ананас, и это надо понимать и пропагандировать среди умственно малосемейных!

Этот тезис он распространяет и на хмурого Давида.

В мастерской накурено и нервно, пол усеян рваной бумагой, кажется, только что тут был неудачный обыск. Авторы перепачканы краской, находятся на грани потери рассудка.

Давид нервно:

– Давай вернемся к моему первому варианту! Кстати, где он?.. Ага, смотри: вот комбайн, это – водитель. Он высунулся: что-то там случилось?! А сзади стоит человек, протягивает водителю отрезанную ногу, в глазах укор! Подпись «Не подставляй!» – просто и доходчиво!

Кулайчук кричит:

– Но почему ногу?! Почему именно ногу, что за привязанность к штампам!

Давид нервно:

– А что ему протягивать, хлеб-соль?! Или воздушный поцелуй, говори!

Кулайчук кричит:

– Ну, пусть протягивает отрезанную голову, в конце концов, с немым укором! Смотри!

Кулайчук сердито набрасывает на бумаге одинокую голову с флюсом и добавляет:

– Голова впечатлит даже самого нерасторопного!

Наступает время изумиться Давиду:

– Где тут немой укор, покажи мне!

Кулайчук на минуту задумывается.

– И не надо, – кричит он, – не надо голову! Но нога – это нафталин! Мировая художественная элита давно отказалась от отрезанных конечностей и ногтей. Возьми Ван Гога!.. «Автопортрет с отрезанной ногой» – современники сказали бы: «Ха-ха-ха! Не одалживайте Ван Гогу денег, он окончательно чокнулся!»

Давид с угрозой:

– Ты хочешь сказать, Ван Гогу отрезало ухо комбайном, так?!

Кулайчук упрямо:

– Не настаиваю!.. Но при определенном стечении обстоятельств, почему бы нет?!

Давид с большей угрозой:

– Каких еще обстоятельств, каких именно, говори!

Кулайчук видит, что зарапортовался, но остановиться ему не позволяет молодость.

Кулайчук кричит:

– Таких! Например, при победе социалистического способа земледелия в современной ему Голландии, не перебивай! Вспомни знаменитые «Подсолнухи»! Представь: полдень, Ван Гог тихо рисует подсолнухи; тут начинает действовать принятый утром абсент. Ван Гог тихо ложится в борозду, не перебивай!.. В это время движется комбайн под управлением какого-нибудь Ван Гуттена, на которого начинает действовать аперитив, который не прекращает на него действовать уже тридцать лет, не просыхая!.. Я тебя не перебивал?!. И вот они встретились: человек и движущиеся части! И в результате вместо одной гениальной картины мы имеем целых обе: самое «Подсолнухи» и «Автопортрет с отрезанным ухом»!

Давид готов его убить либо сунуть головой под движущуюся часть холодильника. Кулайчук чувствует, что зарвался.

Кулайчук почти мирно:

– Между прочим, за «Подсолнухи» на Сотбис один толстосум отвалил тридцать восемь миллионов!

Давид тупо:

– Тридцать восемь чего?

Кулайчук саркастически:

– Да уж не попугаев!

Закурили. Давид с омерзением рассматривает свою пачкотню. За нее если чего и отвалят, думает он, то только по шее.

– Сколько, говоришь, отвалили? – задумчиво спрашивает он.

– Тридцать восемь миллионов непопугаев!..

– Ерунда, какая-то, – задумчиво говорит Бродский, глядя на свой рисунок. – Выходит, он гнался за комбайном!

– Кто гнался, – раздраженно кричит Кулайчук, – толстосум или Ван Гог?! Учти, Бродский, ты сегодня весь день говоришь загадками, зачем?!

– Да не Ван Гог, а будущий калека!.. Кричал водителю, стой, слей мне солярки! Водитель остановил трамвай, то есть комбайн, а этот дурак возьми и сунь ногу под движущуюся часть!

– Как он мог сунуть ногу под движущуюся часть, если комбайн стоит, – кричит пораженный такой логикой Кулайчук. – В прыжке?!

Давид тоже не знает.

Кулайчук кричит:

– Я и говорю, не надо деталей, важен принцип: не подставляй ! А за счет чего ты стал калекой, что именно тебе отхватило: ногу или казенный валенок – это уже принадлежит истории! Важен символ: « Друг, не подставляй! Иначе, жена найдет себе другого, а мать сыночка – никогда!» Ферштейн?!

Давид не слышит.